— И в чём же она заключается?
Я поднял бокал и сделал два
внушительных глотка:
— Меня прокляли.
— Как вы пришли к такому выводу? —
усмехнулась Арабель, всем своим видом выказывая сомнение в моих
словах, будто автослесарь, которому сказали, что в моторе что-то
стучит и, похоже, это проделки Лукавого.
— В моей голове кое-кто поселился,
бывший владелец поглощённой мною души. Очищенной души. Прямо сейчас
он требует избавить божий мир от очередной ведьмы. Да, это про вас.
Не беспокойтесь, я могу ему сопротивляться. Пока могу. Но я
чувствую, как день ото дня его влияние растёт.
— Уверены, что душа была очищена?
— Лично Брокком. При поглощении я
ничего особенного не ощутил, это пришло чуть позже.
— Голоса? — ироничный тон баронессы
сменился заинтересованным.
— Мысли. Даже не так. Я назвал бы это
мировоззрением. Представьте, что вы — воинствующий безбожник —
вдруг начинаете славить Господа и норовите по малейшему поводу
карать грешников. Такое ведь нельзя назвать мыслями, верно? Это
даже не переосмысление своих жизненных ценностей и приоритетов. Это
убеждения, слепые, безапелляционные. Я могу размышлять над ними, но
это будут мои мысли. А убеждения чужие. Вы меня понимаете?
— Кажется, да. Но кто вас
проклял?
— Одна ведьма. Болотная нечисть,
варящая суп из людей. Варившая, точнее.
— Она мертва?
— Да. Брокк изучил её душу, и
выяснил, в чём суть проклятия — я не могу противостоять чужим
сильным остаткам личности при поглощении. Он говорил много умных
слов, но суть примерно такова.
— Эта ведьма... Расскажите о ней
поподробнее.
— Чертовски богопротивная тварь,
настоящие исчадие ада. Брокк назвал её кадавром какого-то
грешника.
Арабель моментально изменилась в
лице, будто её огорошили пугающей и одновременно дарящей надежду
новостью:
— Грешник? Уверены?
— Кажется, это прозвище. А имя...
Том? Нет. Томас! Точно!
— Мордекай, — выдохнула баронесса
даже без вопросительной интонации, но я, освежив память, поспешил
подтвердить догадку.
— Он самый! Умный мужик, судя по
рассказам, но фамилия — язык сломаешь. Брокк говорил, этот Мордекай
не только кадавра сшил из лоскутов, но и душу для него точно так же
смастерил. И это хрен пойми что меня прокляло, перед тем как
издохнуть. Вот такая грустная история. Сможете помочь?
Арабель подняла свой бокал и осушила
его одним залпом: