— Я как-нибудь справлюсь без этого.
Да и исповедник из тебя херовый.
— Неправда. Никто не поймёт грешника
лучше, чем другой грешник. Ну же, не запирайтесь. Что это было?
Вряд ли дело в насмешках и словесных оскорблениях. За такое если и
убивают, то без отлагательств, на месте. А вы были захвачены
врасплох, не ожидали атаки. Это была месть, верно? О да. А за что
можно мстить близкому человеку? За предательство. Вы предали её,
Кол? Использовали и бросили, как лишнюю вещь? Может, даже сами
попытались убить, но безуспешно? Прошу, не надо смотреть на меня
так, будто я всё насочинял. На самом деле ваша история не так уж
глубока и таинственна, чтобы скрывать её детали.
— Ладно, я расскажу тебе о
деталях.
— Правда?! — воскликнул мой
дознаватель, сам не ожидавший такого успеха.
— Конечно, почему бы нет. Всё дело в
том, что эта сучка меня дико бесила. Постоянно капала на мозги. То
ныла, то умничала, то просто пиздела без умолку. В конце концов мне
надоело. Я её скрутил, завязал подол на голове, намазал жопу мёдом
и посадил в муравейник. Восемь часов там сидела, пока не распухла
так, что даже языком ворочать не могла. Думал, помрёт. Бросил её в
лесу. Ан нет, оклемалась, пизда доставучая. Такие дела. А у вас тут
есть муравейники?
— Есть, — ответил Волдо без былого
энтузиазма и ушёл в себя.
Отчего-то в этот раз баронесса не
удосужилась поиграться со временем, и пришлось торчать в холле
битый час, если не больше. В процессе выяснилось, что первозданное
убранство опять вижу только я, и мы с Волдо развлекались описанием
друг другу предметов интерьера с разных точек зрения. Особенно
забавно получалось с развешанными повсюду картинами, над которыми,
судя по всему, потрудилось не только время, но и магия, настолько
сильно они отличались. Блестящий маслом холст с изображением юной
розовощёкой девицы в безумной шляпе из моей реальности в реальности
Волдо оказывался покрытым трещинами и паутиной портретом уродливой
старухой под вуалью. Бравые рыцари верхом на вздыбленных конях
становились дряхлыми старцами в креслах-качалках, а величественные
замки и крепости, окружённые пышной зеленью, превращались в руины
посреди выжженых лесов.
Наконец, баронесса соблаговолила
оторваться от своих женских таинств и осчастливить нас визитом, от
которого Волдо вздрогнул и поспешил скрыться в самом дальнем
углу.