— Вы ведь в курсе, что я в Оше без
году неделю?
— Разумеется. И вполне понимаю ваш
интерес. Думаю, баронессе от тридцати до пятидесяти. Видите ли,
никакие души не помогут слишком долго сохранять внешнюю молодость,
если ваше тело не претерпело перерождения. Вы, в силу своего
краткого пребывания здесь, вряд ли успели столкнуться с
обладателями великих душ. Иначе заметили бы, что их рост аномально
высок. Такие телесные трансформации происходят не постепенно. Для
этого существует так называемый обряд перехода, или Magni Corporis.
Он разрешён лишь представителям высшего дворянства и духовенства. В
нашем захолустье вы таких не встретите. Обряд небезопасен и требует
тщательной подготовки. Я слышал, зрелище это до того мерзкое, что
проводящие его храмовники лишены зрения, дабы не становиться
свидетелями конфуза небожителей. После обряда телесная оболочка
увеличивается в размерах, как минимум. А может приобрести и другие
изменения, в зависимости от поглощённой великой души. Но вот с
сохранением молодости после этого должен быть полный порядок.
— Так Ройтер не из этих?
— О нет. Маркиз знатен, но великой
душой не обладает. Он чуть повыше вас. Так что не переживайте,
дотянитесь.
— Спасибо, успокоили. А я уж боялся,
что придётся шмыгать у него между ног и бить по яйцам.
Сезар расплылся в улыбке:
— Я бы на такое посмотрел. Яйца у
маркиза крепкие, надеюсь, и ваши — не пашот. Без обид, просто,
фигура речи.
— Ага. Простите моё любопытство,
но... Почему вы сами — человек явно не лишённый доступа к душам —
выглядите как скукоженная жопа моей прабабки? Фигура речи, без
обид.
Сезар беззлобно усмехнулся и пожал
плечами:
— Не повезло. Ош принял меня уже в
том возрасте, когда, проснувшись, понимаешь, что жив, только
благодаря ломоте во всём теле. Но — вы удивитесь — и к такому можно
привыкнуть, мне вот удалось.
— Если вы утоните, и ко дну
прилипните, год лежите, два лежите, а потом привыкните, —
вспомнился мне стишок. — Сколько вам?
— Ну... — старик поджал губу и
устремил взгляд в бесконечность, занимаясь непростыми
арифметическими вычислениями. — Я бы сказал, что инквизиция должна
была заинтересоваться мною уже раз семь, не перебирайся я каждые
двадцать лет на новое место. Долголетие чревато тем, что соседи
через некоторое время начинают болтать, а чёртовы святоши очень
чутко внемлют разным сплетням.