— Непросто, наверное, каждый раз
заново строить криминальную империю.
— Проще, чем кажется. Сильно проще.
Люди одинаковы повсюду и во все времена. Кстати, как дела дома?
— Ничего нового. Грабят, насилуют,
убивают. Однажды, правда, взялись за последний пункт как следует,
засучив рукава, немного до конца не довели. Но у них ещё будет
шанс, я уверен.
— Да... Знаете, в Оше можно прожить
десятки человеческих жизней, прожить по-разному, набираясь всё
больше мудрости. Но главный вывод, к которому в конце концов
приходишь — люди неисправимы.
Этот дед начинает мне нравиться.
— Говорят, есть один способ. Даже
горбатым помогает.
Сезар прищурил хитрые зенки и, чуть
поразмыслив, глухо по-старчески рассмеялся.
— Что ж, надеюсь, ваш чудодейственный
способ поможет и маркизу сегодня ночью. А пока переоденьтесь, ни к
чему сейчас привлекать внимание. Верхом скакать обучены?
— Жокей из меня херовый, но с какой
стороны к лошади подходить знаю, — похвастал я, вступив в битву с
многочисленными пуговицами.
— Отлично. В «Хромой гусыне» вас
будут ждать две осёдланных кобылы. Негоже являться на светский раут
пешком, да и путь неблизкий.
— Вторая для оруженосца?
— Конечно.
— Почему вы уверены, что он умеет
скакать верхом?
— Волдо Кёлер — смышлёный парнишка,
он много чего умеет. Дураки редко учатся лекарскому ремеслу в
столице графства. Жаль его, конечно, досталось мальчугану. Сначала
отец, потом мать, а теперь вот и отчем этот мир покинул. Ходят
слухи, что на их деревню звери напали, настоящая бойня, никто не
выжил. И души исчезли. Не знаю, при каких обстоятельствах он
покинул дом, но, похоже, это спасло паренька.
Ах ты ж ёб твою налево...
— Даже так? Что ещё вам обо мне
известно?
— Разве мы говорили о вас?
Я хотел было возразить, но хитрожопый
старикан загнал меня в ловушку, и нужные слова свернули не туда по
дороге к языку.
— Не переживайте, — махнул Сезар
рукой, явно удовлетворённый моим конфузом, — у нас будет
возможность всё обсудить, когда закончите с делом. Знаю, у вас
много вопросов, и я смогу ответить на некоторые. А пока вот, —
протянул он мне бумагу с художественным тиснением, исписанную
каллиграфическим почерком и украшенную сургучной печатью с тремя
пёсьими головами на гербе. — Это приглашение на бал.
— Дорого-богато, — оценил я искусную
подделку. — Только вот тут пятно.