— Кто этот Брокк? Расскажи о нём.
— Ну, он души очищает, — пожал
плечами Тьерри. — Серый, скучный урод.
— Да, такому рассказчику только хер
за щеку. Ты можешь лучше, соберись.
— Что конкретно тебя интересует?
— Сколько ему лет, что он любит,
каким темпераментом обладает, болтлив ли, замкнут, предпочитает
нежные розы в утренней росе или глубокие тёмные гроты, — подмигнул
я округлившему глаза Волдо. — Словом, всё, любая известная тебе
мелочь.
— Он базбен, — фыркнул Живоглот. —
Что тут ещё добавить? Ушлый, хитрый, изворотливый проныра, как все
они. Но дело своё знает — это главное.
— М-м... Старая-добрая ксенофобия.
Неизменна в любом мире. А я полагал, что предвзяты здесь только к
колдунам. Дурья башка.
— Ты что, из этих...? — приподнял
бровь Тьерри.
— Из кого?
— Ну как их... Амирантова срань,
вечно сложные слова из головы вылетают. Паритарианцы! — выпалил он,
весьма обрадованный неожиданным озарением.
— Звучит немного оскорбительно. Кто
такие?
— Секта юродивых. Считают, что все
разумные существа, населяющие Ош, равны и могут свободно селиться
на всей территории Союза, где пожелают. Ха! Пусть расскажут это тем
же базбенам, обустроив норку в Плакучих горах. Там-то их бошки живо
на пиках окажутся. Ублюдки полоумные. Э-э... Извини, я знаю, что ты
не из них. Ты ведь только прибыл. Да и не похож... Ладно,
проехали.
— Что за Союз?
— Ну да, только прибыл, — вздохнул
Живоглот, предвкушая не самый захватывающий для себя рассказ, но
его спас Волдо:
— Союз пяти земель — Аттерлянд,
Готия, Занерек, Горлох и Саланса. Там живут люди, рукуны, базбены и
нолны — четыре крупнейших народа, населяющих известную часть
Оша.
— А есть ещё и неизвестная? — поразил
я сам себя таким вопросом, памятуя, что понятия не имею о землях
западнее Москвы и восточнее Уральского хребта.
— Да. И это большая его часть.
Некоторые картографы утверждают, что исследовано менее одной
седьмой всей площади.
— Но вы хотя бы в курсе, что Ош
круглый.
— Шарообразный, — поправил меня
пацан.
— И вращается вокруг Рутезона. Это
наше светило, — пояснил Тьерри, зачем-то тыча пальцем в ночное
небо. — На манер вашего Солнца.
— Он знает, — остудил его
педагогический пыл Волдо.
— А что, — воспылал любознательностью
Живоглот, — в твоём мире тоже есть разные народы?
— Ага, — кивнул я, — лацы и мутанты,
если брать укрупнённо. Оба вида делятся на подвиды адекватов и
долбоёбов, а те — ещё глубже по своем веткам, в зависимости от
степени адекватности и полноты долбоебизма.