— И то верно, — не стал я делать вид, что оскорблён недоверием
подданных. — Только вот у меня под рукой ни бумаги, ни ручки нет.
Пера, в смысле.
— Не извольте беспокоиться, — засуетился староста, — у меня в
доме всё имеется. Туточки недалече совсем, я покажу. Я уж и первака
своего послал подготовить всё. Даже в дом вас не потащим, прямо на
дворе оформим бумагу-то. Мы же со всем пониманием, господин барон.
Коли говорите, что дело у вас спешное, стало быть, надолго не
посмеем задержать.
Так и вышло, управились махом. Шарап Володович по моей просьбе
быстренько накидал текст распоряжения, а я уже с важным видом
изобразил под начертанным размашистую подпись к неимоверной радости
старосты и остальных сельчан.
Более задерживаться в Карасях не стали. Даже несмотря на то, что
наша с инспектором одежда требовала серьёзной капитальной чистки.
Про обувь и вовсе можно не упоминать – изгваздались мы знатно. Но
что-то не возникало у меня желания манкировать распоряжениями кера
Сотекса. И вовсе не из опасения вызвать недовольство лорда
куратора. Просто, похоже, передалась мне его тревожная
озабоченность, вызванная таинственным происшествием в Миассово.
Решил я, что граф простит нам подпорченный дорожными перипетиями
внешний вид. И оказался прав. Добравшись до усадьбы, расположенной
почти на самом берегу озера Тургояк, встречены мы были хозяином
более чем радушно.
— Владислав Сергеевич, голубчик! — узнав меня, старик Миассов с
распростёртыми объятиями и чуть ли не бегом спустился с высокого
крыльца своего каменного особняка, вполне способного претендовать
на звание небольшого дворца. — А я-то думаю, кто это к нам
пожаловал на таком роскошном новеньком пароходе! Таким чудом даже я
до сих пор не обзавёлся. Видать, дела ваши сильно хороши. Вон
мундир-то какой на вас! И орден, я погляжу, заслужить успели! Орёл!
Право слово, орёл! Какими же судьбами в наших столь отдалённых
краях? Шарап Володович, и вы здесь?! Премного рад, премного рад,
господа! Милости прошу!
— Мы тоже, ваше сиятельство, очень рады встрече, — только и
успел вымолвить я, прежде чем сияющий восторгом старик страстно
прижал меня к себе.
Ладно хоть лобызаться не полез. Но зато не обошлось без чересчур
активного радушного похлопывания по спине. Даже фуражка от такой
тряски съехала набок и чуть не свалилась с головы. Еле успел
поймать. Надо бы как-нибудь повиниться, что ли, перед стариком. Это
же его, получается, с моей подачи в отставку отправили.