«Запах…
этот знакомый запах… до боли знакомый…»
Но поздно.
Слишком поздно.
Жеребец врылся копытами в землю,
зашатался и осел на круп. Несколько арбалетных болтов проткнули ему
грудь и горло. Нильс успел выдернуть ноги из стремян, перекатился
через плечо, подхватил мешок со злосчастной шкатулкой и рванул
вверх по холму, в сторону густой поросли орляка за которым
громоздились невысокие ели.
Нетопыри завертелись вихрем и пропали
в ночи.
«Олени в кольце загонщиков…
глупые… Такой простой трюк, а я попался, как последний дурак…
Засада и травля… Неважный из меня следопыт!»
Темные
фигуры — массивные, сутулые и длиннорукие — окружили его, отрезали
от спасительной чащи. Нильс узнал хриплые, отрывистые голоса
кхулков.Он уже слышал их в юности, много лет назад, когда
служил в крепости Або на эстерландском рубеже. В нос ударил
характерный мускусный запах, как из загаженного зверинца. Тускло
сверкнул обнаженный металл. Нильс выхватил меч и атаковал с силой и
яростью обреченного.
Один из
дикарей упал замертво с прорубленным черепом. Второй уполз во мрак,
подволакивая рассеченную до кости волосатую ногу. Но и сам Нильс не
был выкован из железа. Его ранили в плечо, ранили в руку, наискось
располосовали бедро. Острое жало клевца впилось под лопатку,
проткнуло набивной жак и кольчугу, содрало мясо с костей. Спину
опалило огнем, но в горячке боя Нильс это едва почувствовал. Он
выкрутился, широко размахнулся мечом, упорно не желая
сдаваться.
Блок, шаг в
сторону, поворот. Еще один враг схватился лапами за горло. Между
узловатыми пальцами струей брызнула кровь. Но кхулки взяли следопыта в кольцо, оттеснили
назад к берегу. Удары сыпались со всех сторон. Прочная
стальная броня принимала на себя большую
их часть, но все отвести не могла.
Двое
кхулков прыгнули на него одновременно. Нильс парировал один удар,
попытался увернуться от второго, но не успел. Лезвие топора
лязгнуло по звеньям кольчуги и раздробило ключицу. Следопыт
вскрикнул сквозь зубы, попятился. Копье с обсидиановым наконечником
метнулось к лицу. Нильс поймал его перекрестием гарды, оттолкнул,
едва не задохнувшись от боли. Почувствовал, как два куска сломанной
кости трутся друг о друга, и сдавленно зарычал. В глазах потемнело,
а левая рука перестала слушаться.
«Хорошо, что не правая»,