— Я надеюсь, братья мои, что Господь услышал меня. И да будет
так. Ибо правда на нашей стороне.
— А почему вы сказали во время молитвы, что Господь свирепый в
бою? — спросил испанец.
— Это потому, что не мир Господь принес нам, но меч, — странно
ответил брат Иннокентий.
Когда они вышли из часовни и вернулись к фонтану, хозяину манора
доложили, что сарацинский передовой разъезд уже подъехал к воротам.
Вражеские всадники, человек двадцать, топтались на своих лошаденках
на каменистой площадке перед входом в манор, они зажгли факелы и
что-то грозно выкрикивали на своем языке. Теперь никуда уехать из
манора уже не представлялось возможным. Потому что сарацины
перегородили единственную дорогу. Да и отступать было некуда, если
враги ворвутся. Разве что вылезти на гребни скалистых холмов, туда,
где возле верхнего края скал стояли стрелковые башни, а потом
оттуда прыгать вниз на острые камни.
— Что они кричат, Мансур, — спросил Григорий, когда они
поднялись на одну из башенок над воротами следом за доном Карлосом.
Бертран и Мансур повсюду следовали за храмовником.
— Всех зарезать, если не открыть, — перевел оруженосец.
Григорий попросил парня:
— Спроси их, кто они такие, откуда и чего хотят?
Мансур что-то прокричал всадникам. И те ответили ему. Произошел
короткий диалог. Потом Мансур перевел:
— Люди шейх Джафар аль Хасан. Бейбарс дарил земля. Будут
христиан выгнать.
Дон Карлос что-то сказал своим людям, человек пятнадцать которых
стояли на башенках и расположились на стрелковой галерее,
огороженной каменными зубцами, проходящей между ними. Тотчас
стрелки нацелили арбалеты и дали залп. Трое всадников свалились с
коней. Еще трое обмякли в седлах. Две раненые лошади встали на дыбы
и, дико заржав, сбросили своих седоков. Оставшиеся поспешили
убраться.
Сразу же во всем маноре зажглись факелы и начались приготовления
к битве. По указанию хозяина всем, кто находился внутри, раздавали
оружие. Даже женщинам и девочкам выдавали острые кинжалы. И
Адельгейде тоже достался хорошо заточенный стилет-милосердник.
Подразумевалось, что в случае, если сарацины все же ворвутся в
манор, христианки должны были покончить с собой, чтобы не отдаться
врагам на поругание. Так поступали женщины в Кастилии, откуда
перебрался на Святую землю дон Карлос. А посреди двора разожгли
костры. С башен время от времени бросали вниз зажженную паклю,
чтобы незаметно приблизиться к воротам неприятель не смог. Обе
стрелковые башенки наполовину своего диаметра выступали вперед за
плоскость стены. Потому вся площадка перед воротами, а также
пространство между башнями и отвесными стенами ущелья прекрасно
простреливалось.