— Не сметь! — выпалил Григорий, словно бы противник понимал его
речь.
Гриша бросился в атаку. Услышав его голос, сарацин вовремя
развернулся и отбил натиск тамплиера. В свою очередь сарацин нанес
неожиданно мощный удар. И сталь клинка противника скользнула по
кольчуге рыцаря на боку, едва не пробив ее. Грегор сильно ударил в
ответ по ногам, и враг, потеряв равновесие, смачно грохнулся в
поросячье дерьмо. А Мансур тут же добил его своей булавой.
В ноздри Родимцеву бил запах крови и свиного помета,
перемешанный еще с каким-то зловонием. Но, Гриша не замечал этого,
потому что на него надвигался следующий противник с лицом, закрытым
стальной личиной и в черненной кольчуге. Левую сторону его груди
прикрывал круглый щит. И кровь капала с кончика его сабли. И от
этого противника исходило ощущение опасности. Он неумолимо наступал
на тамплиера. Несколько ударов, которыми Григорий пытался достать
врага, не достигли цели. А Мансур рядом бился с кем-то еще. Этот
враг был очень быстрым и точным. Он напоминал того сарацина,
которого Гриша зарезал в трактире людоеда, такой же опасный и
умелый боец.
Два раза сарацин провел атаку, рубанув саблей Грегора по голове.
Но, его новый шлем взял эти удары на себя без ущерба для черепа
Родимцева. В ответ по щиту бить было бесполезно, но одна уловка
пришла на ум Григорию неожиданно. Парировав очередной удар сабли,
он зашел сбоку и провел удар по ноге противника возле колена, там,
куда кольчуга не доставала. Меч прорубил ногу ниже кольчуги, но
выше латного сапога. Противник рухнул, а Мансур, который уже
разобрался с тем, кто нападал на него самого, добил и этого сильным
ударом своей булавы.
Наконец-то вокруг враги поредели. Бертран, дон Карлос и его
выжившие в стычке испанцы покосили многих. А оставшиеся враги не
выдержали и начали отступать обратно к воротам. Но, христиане
преследовали их лишь до тех пор, пока они не покинули двор и не
исчезли на другой стороне предвратной площадки за кустами олеандра.
Христиане не стали гнать их до самого сарацинского лагеря, потому
что там можно было легко напороться на засаду копейщиков и
лучников, а сил уже и без того у защитников манора осталось
довольно мало.
Многие получили раны, а с десяток людей дона Карлоса сарацины в
стычке убили. Хотя сами потеряли в три раза больше убитыми. Но,
если их изначально подошло больше двух сотен, то что для них гибель
тридцати бойцов? А значит, в любой момент сарацины могли собраться
с силами и повторить атаку. И в маноре это все понимали.