Сарацин закричал от боли. Острая сталь кинжала вошла глубоко в
область его правой почки. Григорий повернул рукоять и сразу
почувствовал, что сумел победить этого противника. Умирая, сарацин
ничего больше не мог сделать. Клинок его сабли был заблокирован
мечом, а левая рука держала щит, оказавшийся бесполезным в этой
схватке. Они несколько секунд стояли друг против друга, сойдясь
вплотную, и Григорий видел, как глаза врага начинали стекленеть.
Следующим движением Родимцев сильно оттолкнул противника, повалив
его.
Оставив главного сарацина умирать на полу, он развернулся и
атаковал остальных с тыла, заехав мечом по голове еще одному,
который тоже упал. После чего численное преимущество уже получили
христиане. Теперь их было четверо против троих. Один из сарацинских
витязей повернулся навстречу Грегору, пытаясь сдержать атаку, а
двое других больше не наступали, а лишь кое-как отражали удары
троих подвыпивших гостей заведения, которые, почувствовав
изменившийся расклад сил, тут же сами перешли в наступление из
угла.
Рыцарь средних лет, который недавно сообщил Григорию, что
милостыню в заведении не подают, сражался лучше других. Он достал
одного из сарацин кончиком клинка по щеке. И загорелое лицо витязя
обагрилось кровью. Наверное, от боли, он разъярился и попытался без
всякой подготовки провести удар саблей в голову противника, не
имевшего шлема. За что сразу поплатился, нарвавшись на удар мечом
по кисти руки. Клинок рыцаря оказался неплохо заточенным. От
резкого удара часть ладони вместе с саблей и пальцами, держащими
ее, отлетели на пол, а из обрубка полилась кровь. Сарацин взвыл и
закружился на месте, но рыцарь сразу добил его, ударив мечом по
лицу и перерубив переносицу, отчего тот мгновенно умер.
Когда сарацинских витязей осталось всего двое, они поняли, что
живыми уже вряд ли удастся уйти. Об этом говорило изменившееся
выражение их лиц. А карие глаза сменили самодовольное и наглое
выражение на взгляды загнанных зверей. Хотя они еще отбивались
какое-то время, но исход схватки изменить уже не могли. Они встали
спина к спине и продержались еще немного, но вскоре оба оказались
зарезанными христианами. Одного из них умудрился убить седой, а
другого зарубил мечом тот самый тридцатипятилетний рыцарь, который
оказался лучшим воином из всей подвыпившей компании.