Эти полукровки по внешнему виду мало отличались от тех же
коренных сирийцев. Поэтому пленный Мансур никак не удивлял христиан
в трактире своим видом. К таким парням, как он, невысоким и
загорелым брюнетам с небольшими усиками и бородками, здесь давно
привыкли. Много похожих местных парней служили наемниками в той же
армии Акры. Даже сержанты ордена тамплиеров набирались из подобных
людей.
Государство крестоносцев было многонациональным и главной
опознавательной системой свой-чужой левантийцы в третьем поколении
все еще считали не национальную, а религиозную принадлежность. А
она не была написана у человека на лбу. Но, если смуглый парень
приехал в компании двух христианских рыцарей, да еще и монаха, то
его принадлежность ни у кого не вызывала никаких вопросов. Тем
более, что приехал он на лошади и не был связанным. Потому с
первого взгляда понять, какое место занимает этот местный в
прибывшей компании, является ли он слугой или конюхом, или же
просто едет в роли попутчика, не представлялось возможным. И, тем
более, никто не подозревал в нем врага. Видя, что окружающие
относятся к нему вполне лояльно, Мансур повеселел и даже начал
улыбаться. Когда они уселись за длинный стол на не менее длинную
лавку, сарацин спросил у Григория:
— Ты меня отпустить? Я не быть пленником?
Родимцев кивнул, подумав, что наконец-то избавится от странного
парня. Но, неожиданно сарацин предложил:
— Твоя оруженосец нет. Я быть.
— А своему шейху Халеду, получается, больше служить ты не
хочешь? — спросил Григорий.
— Я сдаваться. Пленник. Трус. Халед не простить, — сказал
Мансур.
Родимцева, конечно, несколько удивило желание этого парня
остаться при нем. Но, Григорий сразу подумал, что ординарец ему,
конечно, не помешал бы. Иначе самому придется и за конем ухаживать,
и все звенья кольчуги вычищать, и меч точить, да и много чего еще
делать. А с ординарцем, то есть с оруженосцем, существование сразу
сделается несколько попроще и приятнее. Правда, говорит он на языке
франков плоховато. Но ничего, подучит потихоньку. Какие его годы?
На вид парню лет двадцать. Так что лучше такой оруженосец, чем
никакого.
— Ну, будь моим оруженосцем, если хочешь. Только денег у меня не
имеется, чтобы жалованье тебе платить. Разве только покормить могу,
— сказал Гриша.
Мансур обрадовался и заулыбался.