Но при этом, кажется, всё, что по
уровню технического развития было повыше средневековья,
принадлежало исключительно высокородным. Обычные же арраны —
солдаты, обозные, прислуга — пользовались только самыми
примитивными приспособлениями. И даже одеты были так, будто жили в
более древней эпохе.
Вот и в лагере Дома Мэй все
напоминали мне каких-нибудь средневековых крестьян. Немытые, не
чёсанные, в мешковатых серых одеждах, в грубой обуви, а то и вовсе
без неё. Понаблюдав за ними, укрываясь за штабелем кирпичей, явно
земных, я понял, что все они обслуживают большой грузовой обоз,
который вскоре повезет отсюда первую партию трофеев из Пасти.
Причем трофеев габаритных и тяжелых. На крепкие телеги с железными
осями и толстенными колесами грузили кирпич из разобранных стен,
железный лом, какие-то доски и даже нарезанный пластами дерн.
Шатёр Акаманта отличался от остальных
только цветом, да и то «зелёный» — это громко сказано. Крашеная
ткань давно выцвела на солнце, а уж в сумерках её оттенок и вовсе
едва просматривался. Никакой охраны у входа не было, но это,
похоже, для конспирации. Потому что, внимательнее изучив
прилегающую к шатру территорию, я заметил неподалеку группу хорошо
вооруженных бойцов. Те резались в кости и выпивали, но при этом
явно прочесывали взглядами округу.
Я нырнул на изнанку и зашагал к шатру
напрямую через весь лагерь.
Поначалу мне показалось, что внутри
он просторнее, чем снаружи. Но это из-за освещения и грамотной
планировки. Удивительно, но в обычной походной палатке удалось
создать уют и комфорт. Пол устилали циновки из тростника и шкуры
каких-то зверей. У дальнего края стоял огромный письменный стол,
заваленный бумагами. На углу его — глобус, явно ручной работы. Пара
резных деревянных кресел для гостей, столик с закусками и
причудливым сосудом с трубками, здорово напоминающим кальян. Слева
— целый шкаф с книгами. Справа — небольшой, но полноценно
функционирующий камин с выведенной за полог железной трубой.
Хозяин шатра — коротышка с довольно
уродливым, особенно в профиль, лицом — находился в нем в
одиночестве и, кажется, не заметил моего появления. Он сидел в
огромном кресле, почти отвернувшись от выхода, и что-то увлеченно
читал с листа желтоватой бумаги, так и норовящего свернуться в
рулон. Я стоял, не шевелясь, скрываясь в тени у самого края шатра —
так, что полог, спускающийся к земле под углом и закрепленный
колышками, касался моего затылка. Раз хозяин меня пока не видит —
использую это время, чтобы внимательнее осмотреться. А может, и
понаблюдать за ним.