У тебя от пляски
Выкатились глазки
Барыня-барыня, сударыня-барыня!
Ой, барыня вышла в сад,
У барыни толстый зад.
Как уселась у стола —
Всю скамейку заняла!
Барыня-барыня, сударыня-барыня!
Народ вокруг скалится весело:
развлечение! Да ещё и репертуар свежее некуда: первое исполнение
для почтеннейшей публики! Мои нынешние коллеги-скоморохи «Барыню»
уже слыхали с утра, когда я, наконец, полностью овладел движениями
и речью паренька, в чьём мозгу неожиданно оказался мой разум после
того, как удар омоновской дубинки по голове сшиб меня на ступеньки
эскалатора метро «Баррикадная» и позвякивание фронтовых медалей на
парадном кителе сменилось звоном колоколов древней Москвы…
…А потом очнулся от звона настоящих
колоколов, лёжа на расстеленной прямо на земляном полу дерюге:
места на широких самодельных лавках были уже заняты несколькими
явно недовольными жизнью похмельными мужиками в нарядах «а-ля
рюсс», как в дурном спектакле провинциальной самодеятельности.
Разве что бороды и шевелюры разной степени косматости у всех были
натуральными, а не наклеенными в гримёрке. Сам когда-то
подедморозил, глаз на всякие парики намётанный… То есть был
намётанный, но вот сейчас — не те у меня глаза, вижу, словно в
молодые годы, несмотря на сумрак внутри помещения с бревенчатыми
стенами, не слишком успешно освещаемого лампадкой перед потемневшей
иконой и проникающим в малюсенькое, меньше форточки, ничем не
застеклённое окошко под крышей. Не под потолком, а именно под
крышей: потолок, а следовательно, и чердак, в здании отсутствуют
изначально. У нас и сараи-то так с послевоенных голодных годов
редко кто строит, а тут — люди ночуют и, по всему судя, на
постоянной основе. Нищета — не нищета, но «незаможность» в глаза
бросается.
Сел прямо на дерюге, руки будто сами
потянулись протереть кулаками глаза со сна. А ведь давно уже
отучился от этой привычки, ещё когда после хрущёвского сокращения
армии занесло меня к геологам в поисково-ревизионную партию за
Полярный Круг, где вдоволь наездился на вездеходе от Кандалакши до
финской границы и от Гаджиево до Северной Двины. Не то, что там
дорог и цивилизации как таковой вообще не было — но вот мы по
специфике работы чаще всего оказывались от них в стороне. А
пространства там… Много! Руки при такой работе не всегда в чистоте
содержать удавалось, вот и занёс как-то в глаз инфекцию. Ох и
струхнул! Думал — окривею. Но обошлось, спасибо советской медицине.
Но с тех пор немытыми руками больше к глазам не прикасался…