— Рад вас видеть, сын мой, — сказал жрец, коснувшись лба Армана
холодными пальцами. Благословил, но менее тревожно почему-то не
стало.
— Польщен вашим приездом, сын Радона, — ответил Арман,
распрямляясь.
— Не думаю, что мой приезд будет для вас приятным. Завтра вам
исполняется пятнадцать, не так ли? — Арман кивнул. — Крайний срок,
чтобы доказать свое происхождение и найти хариба.
Арман похолодел и оглянулся на подошедшего опекуна. И только
когда Эдлай отвел виноватый взгляд, начал тревожиться
по-настоящему.
— Хариб мне так необходим? — осторожно вставил Арман, входя
вслед за жрецом в прихожую. — Я и не думал...
— Я бы промолчал, — начал жрец. — Знаю, как много ваш отец
сделал для покойного повелителя, знаю, что умер он из-за каприза
повелительницы. Но игнорировать жалоб мы больше не можем. Пусть это
и жалобы обычных крестьян.
— Жалобы на что? — выдохнул Арман.
— Боюсь, уважаемый, я вынужден объясниться, — вмешался Эдлай. —
Я не стал обременять незрелого ума воспитанника такими мелочами,
как...
— ...как необходимость хариба для молодого архана? Как смерть
слуг и обоснованные подозрения, что убил их именно Арман? — перебил
его жрец. — Да, и в самом деле мелочь. Еще одну мелочь нашли вчера
— тело рожанки. Кажется, это была ваша горничная, Арман? Вы на днях
наказали девушку, не так ли?
— Это важно? — искренне удивился Арман. — Да, наказал, неловкая
девчонка разбила вазу матери. Это почти единственное, что осталось
мне от родителей. Но не знал, что и она...
— Мы с магом-дознавателем решили, что будет лучше, если вам не
будут докладывать о новой смерти, — заметил жрец, посмотрев на
Армана. Дивный все же взгляд у служителя Радона... синее пламя в
глубине зрачков притягивало, завораживало, а воля бога была почти
осязаемой. Не может быть, что этот человек так сильно
ошибается...
— Я сам осмотрел тело, — продолжил жрец, выжирая взглядом душу
до самого дна. — Пренеприятнейшее зрелище, скажу вам, и я крестьян
понимаю.
— Не станете же вы... — начал Эдлай.
— Стану, — отрезал жрец, отпуская взглядом Армана. — У меня нет
другого выхода, и вы это знаете. Если завтра до заката ваш
воспитанник не докажет, что он истинный кассиец и не найдет себе
хариба, он умрет. Как оборотень.
Арман прикусил губу, не зная, что ответить и как оправдаться. Он
даже не видел причины оправдываться. Оборотень? Может и так. Но не
убийца!