— Проводи меня в покои для гостей, — обратился жрец к
выскользнувшему из темноты слуге.
— Не боитесь, что убегу? — холодно бросил ему в спину Арман. —
Вы же всё решили, я убийца. Так закуйте меня в кандалы и повесьте
на первом дереве. Чего ждете?
— Не понадобится, — спокойно ответил жрец. — Завтра на закате
ваш опекун проведет ритуал вызова. До этого вы свободны.
— Так уверены, что я виновен? Относитесь ко мне, как к мертвому?
Не боитесь, что я еще кого-то убью, например, вас?
— Послушай, мальчик, — обернулся жрец. — Ты не понимаешь. Я, как
и ты, не властен над волей богов. То, что у тебя нет хариба,
доказывает, что боги тебя не принимают. И, может, не принимают
именно потому, что ты убиваешь...
— Позовите виссавийцев, — прошипел Арман. — Они вам скажут.
— Что скажут служители чужой богини, не важно, мой мальчик.
Важно, примут ли тебя наши боги. Если нет... никто тебя не защитит.
Мне очень жаль.
Он отвернулся и начал подниматься по лестнице, а Арман прикусил
губу, не в силах оторваться от начищенного до блеска паркета.
Трещал огонь в свечах, ударил в окно веткой ветер. И стало вдруг
смешно. И обвинения эти смешны. И то, что если Арман до завтрашнего
заката не найдет хариба, то умрет. Смешно. Ведь от тебя ничего не
зависит, за тебя уже все решили. Кто? Боги, люди, неважно.
— Ты ведь знал, правда? — спросил Арман.
— Знал, — тихо ответил опекун.
Арман сжал зубы. Какой ответ он ожидал услышать? Но грудь все
равно сжало тисками разочарования.
— И не предупредил?
— А зачем? Своим приказом молчать я дал тебе четыре года покоя.
Откровенно говоря, я все ж надеялся...
— На что?
— Не думал я, что ты так от нас отличаешься, — осторожно заметил
Эдлай. — У каждого высокорожденного в Кассии до пятнадцати лет уже
есть хариб. Кроме тебя...
«Кроме тебя...» Эти два слова в один миг убили внутри уверенного
архана, воина, главу рода, оставив только испуганного беспомощного
мальчишку. Скрывая досадную улыбку, Арман развернулся и направился
было к двери, но остановился, почувствовав на плече руку
опекуна:
— Подожди!
— Чего ждать?
— Арман...
— Ты рад, рад, что от меня избавишься?
Арман сжал кулаки опасаясь ответа. И еще одного
разочарования.
— Нет, не рад, — ровно ответил Эдлай. — И... если бы мог, горло
перегрыз бы и жрецу, и всем гостям. Но это ничего не изменит. Я
плохой опекун, прости, я не смог тебя защитить.