Люди смертны, этого не под силу
изменить даже тебе, мой заклинатель.
Стало вдруг холодно и душно. Не в
силах дышать, Рэми попятился и едва слышно зашипел, ударившись
бедром об угол стола. Очнувшись, он бросился к другому концу хаты,
отодвинул занавеску, за которой спал Захарий, и упал на колени,
закрыв лицо ладонями. И даже тогда память услужливо дорисовала в
темноте увиденное: дедушка выгнулся на кровати дугой, раскрыл
широко глаза и уставился в низкий потолок. Живые так не
лежат...
Рэми... прошу тебя...
Почему? Почему так быстро?
Все еще не открывая глаз, натыкаясь
на мебель, перевернув что-то на ходу, Рэми едва слышно воя
направился к двери. И лишь когда его ладони коснулись створки,
распахнул глаза, толкнул дверь и, уже не разбирая дороги, сбежал с
крыльца.
Многоголовое море зверей бесшумно
расступилось, влажная от росы трава шелестела под ногами, а лес
молчал, тишиной оплакивая заклинателя. Рэми бежал и не видел дороги
из-за слез: вдоль опушки, по обжигающе холодному ручью, по
протоптанной ленте тракта. Он и сам не понял, как оказался у ворот,
не помнил, как ударил кулаками в кованную решетку, разбивая ладони
в кровь, не помнил, как его впустили, а очнулся лишь прижавшись к
груди теплого после сна Жерла.
— Рэми, ты что? — спросил старшой,
укутывая ласковыми объятиями.
— Умер... — едва слышно выдохнул
Рэми, даже не надеясь, что его услышат.
Но повторить не решился, было слишком
страшно. И больно. И двигаться не хотелось, дышать не хотелось,
лишь цепляться в сильного старшого и надеяться, что все это лишь
плохой сон. Сейчас Рэми откроет глаза, бросится к постели дедушки и
сразу же успокоится, когда увидит уже ставшей привычной и родной
улыбку.
— В первый раз видишь смерть так
близко? — спросил старшой, погладив Рэми по волосам.
Волчонок кивнул, судорожно вздохнув
сквозь сжатые зубы.
— Понимаю, — мягко ответил Жерл. — Я
в первый увидел, когда мне всего пять зим минуло. Тоже по весне,
нашел нашего слугу в зарослях крапивы. Он зимой пропал, за
хворостом в лес пьяный пошел, а назад не воротился... Потом я долго
спать не мог, вскакивал посреди ночи и не решался заснуть. А когда
засыпал, снились вылупленные птицами глаза, широко раскрытый рот, в
котором, кажется, кто-то копошился, ошметки его ног, обгрызенные
дикими зверями...