Потому что хотел жить... потому что не верил, что там, за
гранью, ждет его что-то хорошее, лучшее, чем тут. Ничего нет за
этой гранью. И богов нет. И справедливости тоже... нет.
А потом была дорога. Повозка, что подпрыгивала на ухабах,
весенняя сырость и застывшая в углу девушка. Она была даже красива
— фарфоровая кожа, блестящие черные волосы, уложенные в толстую
косу, обтягивающий полную грудь сарафан, мечтательные глаза... Лиса
передернуло, когда он ее увидел впервые. Так красива снаружи, а
внутри — мутное болото цвета гнилой крови, ни мысли, ни чувства, ни
человечности. Но уже через миг Лис ей поверил. Ее голосу, ее
словам, теплу ее тела, ее дыханию на шее...
И вдруг внутри стало хорошо, блаженно, и Лиса выдернули из
повозки, уложили на траве, и кричали, кричали. А Лис любовался на
пробивавшееся через молодую листву солнце и не понимал, почему они
кричат. Бежала за шиворот теплая кровь, заказчик злился и ударил
девчонку, да от души, так что по ее шее синяк расползся. Лису было
все равно: он тонул в блаженном покое. Зеленые блики расплывались
перед глазами, и сердце билось мерно, тихо...
Когда проснулся, девушка все так же сидела в углу, синяка
почему-то на ее лице не было, а взгляд был полон злости. Она шипела
от боли, извивалась в веревках, и в приоткрытых губах ее мелькали
острые белоснежные клыки.
— Хочешь жить, будь с ней осторожен, — сказал заказчик. — И
веревки используй только такие... с серебряными нитями. Иначе не
удержишь.
— Вампир? — Лис скорее утверждал, чем спрашивал.
— Твоя напарница, — усмехнулся заказчик, и Лиса передернуло от
этих слов.
Может, в подвале-таки было лучше?
— Аши!
Могильный холод ласково коснулся щеки, дыхнул в шею, расплескав
по груди мертвенный покой. Чуть дернулись, забренчав, цепи. Аши со
вздохом открыл глаза и, увидев лишь все ту же густую тьму,
выдохнул:
— Киар, почему не даешь спать?
Раздался легкий смешок, на миг мелькнули темные разводы крыльев.
Вновь забренчало, Киар мучительно выдохнул и, как и Аши, повис на
цепях в пустоте ритуальной башни.
— Ну и зачем? — спросил Аши, чувствуя отчаяние брата. — Зачем
себя мучаешь? Зачем ходишь к Айдэ? Зачем позволяешь себя помещать в
мертвое тело и...
— ... любить? Любить до самого рассвета? — шепотом ответил Киар.
— Потому что только так... чувствую себя живым.