Арман домой не хотел. Он хотел побыть в одиночестве, подумать.
Зачем Люку понадобилась встреча с опекуном?
Большой зверь. В здешних лесах таких не водилось. Да и зачем
зверю убивать просто так, не опробовав мяса... будто...
Ответ пришел сам собой и встревожил душу новой волной тошноты.
Оборотень. Вспомнились и недавняя ночь, и бег по лесу, безумный, на
грани выдержки, и внезапно взорвавшийся запахами и звуками мир,
который так сводил с ума... и мысли, другие, звериные, и жажда
крови, и писк умирающего в зубах зайчонка. Это был не сон... боги,
это действительно был не сон. Как не сном была кровь Вороного на
руках, его последний, полный боли и любви взгляд, но... людей Арман
не убивал. А, значит, и бояться ему нечего.
— Ты не получишь моей шкуры, Люк, — прохрипел Арман, сжимая в
руках рукоятку боевого кнута.
Расплелось в воздухе кнутовище, полоснуло кустарник, обнажив
белую мякоть сломанных веток. Стреноженный Вьюнок заволновался,
попятился к лесу, и взмыло над деревьями воронье, разнося по округе
рокот карканья.
— Не получишь! — выкрикнул Арман, полоснув кнутом речную
гладь.
Вернулся в дом он уже под вечер, опустошенный, но спокойный:
показывать другим слабость незачем. Во внутреннем дворике было
пусто и тихо. Дождь уже закончился, лучи вечернего солнца прошили
поредевшие тучи. Арман спросил, нет ли в поместье старшого, и,
получив отрицательный ответ, с облегчением бросил поводья верткому
мальчишке. Разговаривать с Люком не хотелось, но Арман понимал, что
надолго разговор не отложишь: старшой был частым гостем в поместье.
С той ночи, как повесилась служанка — даже слишком частым.
Каждое утро Люк приходил в дом, чтобы собственноручно сварить
сонному Арману зелье. Каждое утро внимательно следил, чтобы темная,
вонючая и страшно горькая жидкость была выпита до дна, а потом
разворачивался и уходил. Без слов. А Арман каждый раз хотел и
боялся спросить — зачем? И зелье зачем, и эти каждодневные визиты,
и это молчание — зачем?
— Старшой просил передать, что сегодняшней ночью хочет остаться
у нас, — сказал молодой еще управляющий, отвесив низкий поклон
молодому архану.
— Как долго? — выдавил через зубы Арман, понимая, что отказать
старшому, увы, не может. Да и не хочет, ему скрывать нечего.
— Старшой приказал вам ответить: «столько, сколько мне
понадобится», — заметил управляющий, и Арман лишь скривился — руки
рожанина чуть тряслись, душа его изнывала в удушающем страхе.