— Кто вы? — спросил Арман хмурого мужика и окинул внимательным
взглядом опустившего голову юношу.
— С деревни мы, мой архан, — почтительно ответил старик. — Домой
едем, с ярмарки. Шкуры продавали. Архан нам позволение дал, сейчас
найду...
Старик дрожащими руками начал рыться за пазухой, но Арман лишь
сказал:
— Не надо, — и, спешившись, подошел к телеге, приказав
пареньку:
— Слезай!
— Мой архан, — начал было старик, но Арман его перебил, будто не
заметив, и вновь приказав замершему юноше:
— Ничего я тебе не сделаю, слезай!
Паренек повиновался. Чуть было не упал на колени в грязь, но
спешившийся Арман успел поймать его за шиворот и, пугая еще больше,
прошипеть:
— Стой же!
Нар не понимал, зачем ему этот старик. Не понимал
требовательного взгляда своего архана, только чувствовал во всем
происходящем что-то неправильно. Он даже хотел возразить, но Арман
посмотрел таким взгядом, что стало понятно: он не станет слушать
возражений. Ни от Нара, ни от мальчика, ни от старика.
Ни от кого.
Архан знает лучше. Архам мудрее. Архан разумнее. Архан никогда и
никому не причинит вреда, в том числе и этому мальчишке...
И Нар, сжав зубы, смирился. Убил в себе оравшее благим матом
чувство опасности и смирился.
Арман прислонил явно слабеющего рожанина к телеге, едва заметным
движением закатал рукава его рубахи и прошептал пару слов, заставив
татуировки на запястьях паренька засветиться ровным желтым светом.
Нар вздрогнул. Он знал, что это больно, сочувствовал незнакомому
рожанину, но тот то ли испугался слишком сильно, то ли просто был
более стойким, чем казался на первый взгляд, но проверку татуировок
выдержал достойно — лишь сжал зубы да незаметно оперся рукой о край
телеги, чтобы не упасть.
— Отдашь мне мальчика до заката? — спросил Арман старика,
отпуская руку парня. — Даю слово, что верну целым и невредимым. И
хорошо заплачу.
— Мой господин, это мой единственный внук, желанное дитя, —
начал было старик, но когда Арман отстегнул от пояса кошелек и
вытащил оттуда золотую монету, отвернулся и тихо сказал:
— Да. Только дай слово...
Куда ему не согласиться? За это золото долго жить можно. А, судя
по латанной и перелатанной одежде и старенькой усталой лошадке,
жилось им не совсем хорошо.
— Даю слово, что ничего с ним не станет, — ответил Арман, кидая
монету старику на колени. Архан вновь внимательно посмотрел на
паренька, потом на Нара и приказал: