— Что же, раз так, знать, долго жить буду.
— Век живи на радость нам, Петр Алексеевич.
— Стой! Кха-кха-кха... — не вынеся резкого
окрика, тут же закашлялся Петр.
Подорвавшаяся с места молодка в просторном сарафане встала как
вкопанная, опасливо обернувшись к постели больного. В ней явно
происходила внутренняя борьба. С одной стороны, она стремилась как
можно быстрее принести радостную весть о том, что царь-батюшка не
умер вовсе. С другой — не могла ослушаться приказа. А вид
страдающего подростка побуждал еще и к тому, чтобы призвать
медикуса, который облегчил бы страдания по сути совсем еще
мальчишки.
— Никто отсюда не выйдет, — наконец отдышавшись,
произнес Петр. — Дайте подумать малость.
Итак. Нужен ли он кому живым? И не захотят ли его придушить, раз
уж и соборовать успели? Нет. Это вряд ли. Долгоруковы, те должны
вцепиться в него мертвой хваткой. Остерман? Умен, зараза, того веса
не имеет, но все же кое-что может. Ему куда лучше, если власть
перейдет в другие руки, потому как, подобно Меншикову, Петра он
упустил из-под своего влияния. Лиза? Это вообще кукла. Она опасна,
только если трон станут прочить ей. Но ведь он не знает, кого там
определили в наследники, тестамент он так и не подписал, а чего они
там нарешают бог весть. Может, тетка его сейчас уж примеряется к
трону. Тогда она опасна, очень опасна.
Значит, Долгоруковы. Только они смогут обеспечить его
безопасность. Но только и среди них нужно уже сейчас сеять раздор.
Больно много силы взяли. А как женится император на Катьке ихней,
так им и вовсе равных не станет. Опять будут им помыкать направо и
налево. С чего начать?
— Василий, призови ко мне Ивана Долгорукова. Только тихо
призови. Не говори, что я опамятовался. Дай
глотнуть. — Пара глотков теплого сбитня смягчили горло, и
подступивший было кашель так и не вырвался наружу. — Как
сделать, сам сообрази, да только чтобы один он.
— Все понял, государь. Все исполню. Не изволь
сомневаться.
— Ступай. А вы... смените мне рубаху. Мокрая и
противная.
Его успели переодеть и протереть взопревшее тело, так что зуд в
язвах немного унялся. Не исчез окончательно, куда там, но хотя бы
не так докучает, и на том спасибо. Пару раз подступал кашель, и
остывающий сбитень уже не так помогал, но выпускать кого-либо из
комнаты за горячим он и не подумал.