Кучер спустился на землю с чемоданом,
Кастер оделил его мелкой монетой, подхватил чемодан и пошел к
дверям стеклянного павильона, притулившегося возле крепостной стены
слева от ворот. Официально павильон назывался Въездным, но за
сходство его назначения с таможней кто-то из постоянных клиентов
прозвал его Мытней, и это название привилось и закрепилось. Ибо
Мытню не мог минуть никто из приглашенных в Арафу, и все без
исключения чинов, положений и заслуг ожидали, в одной очереди как
равные, когда их пропустят в замок.
Вот и сейчас под стеклянную крышу
Мытни непрерывно въезжали кареты, и вся имперская знать спешно
выгружалась из своих экипажей, оставляя в них амбиции и спесь, а
служители поторапливали кучеров, чтобы те поскорее освобождали
места для следующих.
Прибывшие спешили к конторке
отмечаться, и невозмутимый чиновник в парадном мундире, не обращая
внимания на очередь, в которой, без всякого учета званий и титулов,
ожидали аристократы с пышнейшими и древнейшими именами и простые
неродовитые дворяне, принимал пригласительные грамоты, сверял со
своим списком, выдавал согласно этому списку жетоны с номерами и,
возвращая приглашения, вежливо просил подождать пока вызовут. Его
вежливость походила на работу какого-нибудь механизма: такая же
размеренная, рутинная и бездушная. Но иначе здесь нельзя ―
отношения с приезжими должны были быть идеально ровными ко всем,
потому что десятки глаз ревниво следили за тем, чтобы чиновник не
уделил кому-то хоть большего внимания, чем другим. Сами те, кто
прибывал в собственных экипажах, на приехавших дилижансом могли
смотреть свысока, но для замковой обслуги было все едино.
Кастер к этому уже привык, а потому,
встав в очередь за каким-то вельможей, битых десять минут пока
двигалась очередь, спокойно игнорировал выражаемое спиной вельможи
высокомерное презрение, погрузившись в чтение захваченной в дорогу
книжки "Приключения и похождения зловещего князя Гора".
Переворачивая страницу, он поймал заинтересованный взгляд стоящей
вслед за ним молоденькой аристократки и украдкой подмигнул ей.
Девушка была некрасива, ее несколько портил длинный нос, но улыбка
у нее была очень даже приятной, и лицо умным; Кастер еще подумал,
что надо будет попозже познакомиться. А пока он посмотрел, сколько
еще человек в очереди до чиновника, и решительно спрятал книжку в
карман.