Здесь задержек уже не было, и минуту
спустя на то же место поставил свой чемодан Кастер, сам.
Чиновник без задержки выдал ему
номерок, прицепил ярлык к чемодану, и крепкий зáмковый молодéц
отнес его чемодан к тележке, где уже стояли чемоданы других гостей
― право же, багаж Кастера выглядел на их фоне не более чем дамской
сумочкой.
Кастер отошел вглубь павильона, где
среди живописных вазонов с вечнозелеными кустами для ожидающих были
поставлены деревянные скамьи, присел, жестом подозвал служителя,
который тут же принес ему горячий бульон с пирожками, и уткнулся в
книгу.
Павильон постепенно наполнялся,
прибывающие собирались компаниями, словно на каком-нибудь балу,
непринужденно беседовали. Здесь табели о рангах действовали
неукоснительно, и дворяне попроще держались отдельно от
аристократии и, созерцая редкое для их сословия зрелище блестящего
сборища сливок Империи, заворожено перешептывались.
Кастер же на своей скамейке не
примыкал ни к первым, ни ко вторым. Ему было не скучно и с одним
только «Князем Гором».
Но не успел еще легендарный
кровопийца и погубитель невинных девушек (невинных юношей тож)
расправится со своей второй жертвой, как совсем рассвело, поток
подъезжающих экипажей иссяк, а в павильон вошел помощник
церемониймейстера, и начал выкликать по списку номера и фамилии ―
без перечисления титулов и званий ― приглашенных. Голос его звучал
не хуже крика петуха, возвещающего уход ночи. Кастер, с сожалением
расставшись с кровожадным князем, коего время ― ночь, ибо имя ему
Король Тьмы, убрал книгу, глянул на свой номерок и стал пробиваться
на голос сквозь толпу страждущих.
На него недовольно косились: первыми
в замок проходили те, кто принадлежали к рангу Детей и Внуков
Императора, а Кастер в своей студенческой шинелишке на волчьем меху
и северном малахае выглядел не очень-то подходящим под эту высокую
категорию.
Глашатай зычно провозгласил:
― Двадцать девять! Тенедос!
Кастер крикнул:
― Здесь! ― и толпа со вздохом
подалась перед ним, а за спиной послышался взволнованные
шепотки:
― Кто это такой?
― Понятия не имею, но судя по
номеру…
― А с виду, не скажешь ― сущий
провинциал, и вроде бы не богатый…
― Неисповедимы пути Сыновей
Императора…
Кастер самодовольно усмехнулся. «И
дочерей тоже», ― подумал он.
В замок пропускали десятками: десяток
мужчин, десяток дам ― и так далее. Каждый десяток принимал слуга
или служанка и провожал к отведенным покоям. Впрочем, покоями в
привычном для вельмож и сановников понимании можно было назвать
далеко не все места временного их проживания. Номерам с первого по
шестидесятый было хорошо ― каждому из этих родовитейших господ
полагалось по отдельной комнатке на антресолях замка, прочим же
предстояло провести двое суток в общих спальнях, где, как в
какой-нибудь казарме, рядами по пять стояли кровати, прикрытые от
постороннего глаза лишь полупрозрачными балдахинами; удобства,
впрочем, для всех категорий были общего пользования, так что
равенство практически не нарушалось.