Кастер предложил руку даме руку, и
герцогиня взяла его под локоть.
― До встречи в «Ежике»! ― сказала она
мужу. ― «Ежик в крыжовнике» ― приятно звучит, не правда ли? ―
спросила она, отходя.
― Звучит обнадеживающе, ― ответил
Кастер.
― Бедный Тахир, ― проговорила
герцогиня, когда они поднимались по лестнице на галерею. ―
Убийственная женщина! Нацепила на себя розовый мешок с оборками и
полагает, что может судить о модах.
Они остановились у широкого окна и
посмотрели на расстилающийся у ног Парк Фейерверков.
― Омерзительное зрелище, ― заметила
герцогиня.
В самом деле, при свете угасающего
дня на парк, пожалуй, смотреть не стоило. Там не было ни единого
живого дерева или куста, там не было даже снега, и только то тут,
то там вдоль дорожек торчали какие-то подозрительные конструкции.
Четко просматривалась лишь главная аллея, начинающая от здания
главного павильона чуть правее и уходящую вперед к каменному
забору. Вечером, когда стемнеет, парк будет другим, и гости замка,
уже разбитые на пары, разбредутся по нему, выполняя нелепый ритуал,
ради которого вся знать Империи и люди, претендующие на то, чтобы
зваться знатью, съезжались сюда по високосным годам.
Они постояли молча.
― Давайте вернемся вниз, ― сказала
наконец герцогиня. ― Здесь и в самом деле сквозняки.
― Давайте, ― согласился Кастер ― Тем
более, кажется, уже начинается.
В самом деле, шустрые подростки
исчезли из залы, а из ложи музыкантов стали доноситься побрякивания
и поскуливания настраиваемых инструментов.
Гулко, будто в самой зале, ударил
колокол.
Началось.
По роскошной ковровой дорожке,
раскатываемой шустрыми малолетними прислужниками и делившей
залу пополам от широкой двери, шел мальчишка-церемониймейстер,
зычно провозглашая:
― Встречайте Короля, дамы и господа!
Дамы и господа, встречайте Короля!
Гости поспешно, не разбирая чинов,
сгрудились вдоль дорожки. Временные подданные потешного Короля
замка Арафы жаждали увидеть своего монарха. Все без исключения с
одинаковым интересом: те, кто впервые присутствовал на церемонии, в
поисках впечатлений, о которых потом можно будет вспоминать; более
опытные и искушенные в нетерпеливом ожидании, что еще новенького
придумал для них хозяин Арафы. Многие бросали взгляды на
занавешенную ложу над дверью, из которой, как утверждали, за
церемонией наблюдали сам Император и члены его семьи.