Баязид сделал паузу и, увидев, что
его не перебивают, продолжил:
— Как очевидно и то, что орудием
воздаяния содомитам и негодяям Аллах избрал тебя. Как бы то ни было
горько осознавать. Но кто мы, чтобы обсуждать волю Бога? Если он,
обратив свой взор на людей, не нашел среди детей Ислама достойного
и осенил милостью ТЕБЯ, то это следует только принять и следовать
за мыслью Господа. Значит, наш упадок и наши грехи очень велики! А
потому бороться бок о бок с тобой есть дело очень почетное! Тем
более что ты никогда не ставил себя врагом Ислама. А был лишь
врагом мерзавцев, прикрывающих себя символами Веры, но оскверняющих
ее поступками. А значит…
— А как же происки шайтана? — перебил
его Андрей.
— Ты взял в свои руки знамя Пророка,
и тебя не поразил гром. Ты принял в свои руки меч Пророка, и твоя
рука не отсохла. Это ли не знак?
— Твой отец считает иначе.
— Мой отец глупец! И он слишком много
верил мерзавцам, что окружали его. И окружают до сих пор! Но я —
вижу.
— Я рад, что у тебя отличное зрение.
Но что ты хочешь от меня?
— Чтобы ты выступил против Селима. И
помог мне разгромить его. После его падения отец уступит моим
законным требованиям.
Андрей едва сдержал язвительную
усмешку.
В прошлом году умерла любимая жена
Сулеймана — Хюрем, из-за чего он очень сильно сдал и постарел.
Однако он не спрятался от всего мира в своей печали и продолжал
драться со своими внешними и внутренними врагами. Кое-как установив
контроль над Истанбулом, он гасил очаги восстаний и громил
более-менее крупные отряды повстанцев в Румелии. А также воевал с
Габсбургами на севере — в Венгрии.
Вся европейская часть его державы
представляла собой своего рода лоскутное одеяло, в котором под
рукой Сулеймана находилась едва ли треть земель. И особых надежд на
расширение этой «коронной» территории не имелось. У него хватало
сил только на дороги и ключевые крепости.
И если Сулейман держал свой флаг в
европейской Великой Порте, то Селим — в азиатской. И тут все
выглядело еще хуже. Потому что многие приморские города либо вышли
из повиновения, либо не отличались надежностью.
Север — и особенно северо-восток —
полностью контролировался повстанцами. Через старые киликийские
земли на юго-востоке отряды и караваны приходилось проводить едва
ли не с боями. А в Междуречье гарнизоны с трудом держались против
превосходящих персидских войск.