За полчаса до конца рабочего дня в этом кабинете
раздался звонок секретарши:
– Николай Ефимович, к вам офицер фельдсвязи.
– Пусть заходит, – бросил он в трубку
и привычно убрал документы в папку.
Тяжелая дубовая дверь приоткрылась, и на пороге возник
знакомый подполковник с оливковой сумкой-баулом в левой
руке.
– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант, – четко
откозырял он.
– Проходи давай. Что там у тебя в «Феде»
для меня?
– Пакет из шестерки ОТУ, – доложил, сдержанно
улыбнувшись, фельдъегерь и достал из «вечной» сумки
светло-зеленый конверт.
Николай Ефимович неторопливо проверил целостность, прочел
квитанцию, хмыкнув на метке «срочно», поставил время
и расписался.
Когда за визитером закрылась дверь, он еще немного
посверлил взглядом лежащую на столешнице доставку, но так
и не смог придумать причину, по которой служба
перлюстрации использовала столь необычную для нее пометку
«срочно». Как назло, в голову лезло только что-то
непотребное из анекдотов про Штирлица. Еще раз
невнятно хмыкнув, Николай Ефимович аккуратно отстриг ножницами край
конверта, извлек вложение и, развернув первый лист, прочел.
Отложив служебное письмо в сторону, генерал взялся
за приложения.
– Черт, – пробормотал, наливаясь краснотой после
второго абзаца. – Черт, черт…
Возбужденно покачиваясь в кресле, дочитал до конца и,
закрыв глаза, откинулся на спинку, впрессовывая текст
в тренированную память. Через минуту встрепенулся, медленно
прочел еще раз и потянулся к телефону:
– Алена, сделай чайку покрепче.
Затем набрал еще один номер:
– Мурзик, это я. Задержусь сегодня… Угу… Да… Хорошо…
Да, целую.
Подошел к окну и, незряче глядя с четвертого этажа
на Старую площадь, поводил ладонью по холодному стеклу.
Покосился в дородную спину уходящей секретарши, вернулся
в кресло и опять начал медленно вчитываться, нервно
постукивая обгрызенным торцом карандаша по столу и время
от времени звучно прихлебывая из большой глиняной кружки
горячий чай.
Вот оно. Об этом его инструктировали в семьдесят
четвертом, сразу после назначения на должность. Брежнев
и Суслов неторопливо и обходительно в течение двух
с половиной часов вели беседу о том о сем, и, когда
уже казалось, что разговор заканчивается, вдруг
без всякого стука открылась дверь и на пороге возник
незнакомый старик. Уверенно прошел к столу, медленно опустился
в кресло напротив и, как-то сумев сидя вытянуться
в кресле по стойке «смирно», замер.