– Это товарищ Янис, – представил его
Суслов. – Он руководит оперативной работой Комитета
партийного контроля и является вашим куратором от лица
высшего партийного руководства. Всегда помните самое главное,
Николай Ефимович: прежде всего, вы – солдат партии.
Все остальное идет после этого. Если увидите что-то особо,
подчеркну (на этом слове Суслов чуть наклонился вперед,
пристально глядя глаза в глаза, и ткнул указательным
пальцем вверх) – особо! – тревожное или особо
необычное, вы должны сообщить об этом своему куратору.
О мелочах и повседневной текучке по этому каналу
сообщать не надо. Это устный приказ, о котором кроме
нас четверых будет знать еще только товарищ Пельше. Все, больше
никому. Подробности взаимодействия вы обсудите с Янисом
без нас.
Брежнев энергичным кивком подтвердил сказанное и добавил
со значением:
– Мы рассчитываем на вас, Николай Ефимович.
Удачи.
Попрощались и ушли, оставив его наедине с человеком,
от которого все ощутимее веяло холодком легкого безумия.
Генерал, прошедший всю войну, Корею и Вьетнам,
не боящийся ни черта ни бога, внезапно понял,
что забыл дышать.
С минуту они молча осматривали друг друга. Автоматически
включилась привычка оперативника составлять портреты
и психологические профили объектов: усыпанная пигментными
пятнами лысина подернута бесцветным старческим пушком, вытянутое
костистое лицо со звездочкой старого шрама на правой
скуле, тонкие бескровные губы и фанатично светящиеся холодные
светло-голубые глаза. И выправка не изменилась после
ухода лидеров – еще одно мелкое указание на то,
что немощь умело аггравируется.
Потом Янис слегка улыбнулся, отчего его рот ощутимо перекосило
влево, и сказал неожиданно густым голосом:
– Начнем, пожалуй…
Хозяин кабинета кивнул своим мыслям. Да, это тот самый
случай, тревожный и необычный, выбивающийся из рамок
обыденной рутины Конторы. Прокрутил в голове инструкцию
и сел за стол переписывать рапорт и приложение.
Затем, закрыв документы в сейфе, направился в «буфет
№ 1 от столовой № 1».
Ввиду вечернего времени в цековской столовой было
малолюдно. Николай Ефимович взял ломоть тушеной телятины
с грибным соусом, отварной картофель, обильно политый
растопленным сливочным маслом и щедро присыпанный рубленой
зеленью, румяный пирог с яйцом и капустой
и клюквенный морс. Протолкнул поднос к кассе
и негромко пожаловался кассирше: