— Минратос! Сулех! Слышали? За дело, дети мои.
Птицей взлетев в седло Индраугнира, друкай пустился следом за
чёрным рамалоки, устремившимся на север.
***
— Ноло! — позвал Феанаро, спешиваясь с коня и аккуратно
пробираясь к оврагу, у края которого замер Сафирон, уже шипевший о
глупом детёныше. Ребёнок лежал в размытой дождями впадине с крутыми
стенами, держась за ногу, а другой рукой цепляясь за шерсть
тигрёнка, что пытался вытащить малыша за одежду. — Ломэ, к ноге.
Ноло, успокойся. Я сейчас тебе помогу, — Малекит помахал мелкому
рукой и встал на одно колено, оценивая ситуацию. Высокий и крутой
овраг, из которого выбраться самостоятельно смог бы тигр, но точно
не ребёнок с вывернутой ногой. Чародей, тихо бормоча ругательства
на друхире, спрыгнул в овраг рядом с малышом и бережно принял его
на руки. — Спокойно, уже всё хорошо. Дай посмотрю. Сильно болит? —
друкай вылез из оврага с мелким на руках, расстелил плащ и посадил
на него младшего брата, оценивая ногу. Опухла, конечно, но не
критично. — Пальцами пошевелить можешь?
— Да… Ой! — пискнул юный нолдо, когда Малекит быстрым магическим
движением заблокировал боль. — Холодно, — с удивлением Нолофинвэ
посмотрел на ногу.
— Зато болеть перестала. А завтра уже бегать будешь, — тихо
хмыкнул былой повелитель Наггарота, прежде чем посмотрел на мелкого
совсем иным взглядом. Холодным и мрачным, пронизывающим. Таким, что
маленькому эльфу явно стало не по себе.
Такую безответственность пополам с глупостью допускать было
нельзя. Малышу следовало преподать урок.
— А теперь, принц Нолофинвэ, ты расскажешь мне, как такое
произошло.
— Мы играли с Ломэ. Сначала просто пошли гулять. А потом увидели
оленя, белого такого. Красивого. Помнишь, как ты на охоте
подстрелил!
— Ясно, — Малекит подавил желание закатить глаза. Такую
беспечность он не терпел. Для его вассала было недопустимо
совершать поступки вопреки его воле. Для его вассала было немыслимо
ставить под угрозу его планы. А те, кто всё же отваживались на это
— плохо заканчивали.
— Старший брат… — Нолофинвэ потянулся было за объятием, за
утешением, за успокоением, но вместо тепла братских рук наткнулся
на ладонь, которая не дала ему втиснуться в ласковое кольцо. —
Брат? — малыш доверчиво смотрел в золотые глаза, надеясь на
поддержку, однако вместо неё получал лишь холодную отстранённость.
Молчание длилось долго, пока ребёнок силился найти в глазах того,
кто должен всегда защищать, того, кто был опорой и поддержкой, хотя
бы толику привычного ласкового тепла. — Наро?