— Да… да… ты злишься? — всхлипнул Ноло, и Чародей, вновь
улыбнувшись той тёплой хмыкающей улыбкой, которую любил Нолофинвэ,
крепко прижал его к себе, уткнув в чёрный камзол.
— Я не злюсь, мелкий. Я беспокоюсь о тебе. Как твоя семья. Вот
так… Чшшш. Не плачь, — продолжал он говорить мягко. Кнут был
использован, пришло время пряника. — Ты маленький нолдо, не надо
плакать. Нолдор сильные. Будь таким же. Всё закончилось. Скоро мы
пойдём домой, наденем тебе новую тёплую одежду, высушим, а на ужин,
разумеется, будет вкусная оленина. Ты же хотел оленину?
— Я хотел сам её добыть… охотник… как ты… — пробормотал
Нолофинвэ, и Феанаро, усмехаясь, поцеловал его в макушку.
— Добудешь ещё, поверь мне. Хочешь, когда у тебя заживёт нога, я
научу тебя охотиться из арбалета? — Малекит пальцем стёр слезу с
щечки ребёнка, что постепенно успокаивался, слушая его слова.
— Хочу, — отчаянно закивал Нолофинвэ, потихоньку перестав
всхлипывать и начиная успокаиваться. — И на лошади хочу.
— Разумеется, на лошади. Сначала на моей, а потом для тебя
найдём пони. Будешь стрелять из арбалета прямо с седла, — эльф
подхватил ребёнка на руки вместе с его питомцем и направился к
коню.
— Да. Хорошо…
— Нолофинвэ, — Король-Чародей вновь подпустил в голос прохладной
властности, когда они уселись на Индраугнира, и мелкий оказался
сидящим перед ним. — Ты запомнил, о чём мы говорили? Что ты должен
делать в будущем?
— Я должен спросить разрешения у родителей и тебя, — тихонько
ответил младший брат, утыкаясь в камзол старшего.
— Не только, — друкай повернул голову малыша на себя так, чтобы
он мог видеть его лицо. — Прежде, чем что-то сделать, ты всегда
должен подумать, как это скажется на твоей семье. О том, что это
значит для семьи. Ты меня понял?
— Да, — юный нолдо яростно закивал.
— Повтори.
— Всегда надо думать о том, что будет для семьи.
— А кто твоя семья? — Король-Чародей выразительно приподнял
чёрные брови
— Папа. Мама, — Нолофинвэ начал загибать пальцы, — Ты, брат.
Тётя Нер. Нарион. Дядя Лаурэ.
— Правильно, — Малекит положил руки малыша на седло, указывая
ему держаться крепче. Что же… Мама с папой здесь были лишними, но
не всё же сразу.
***
Когда мужчины разъехались, оставив лишь непривычно молчаливого
Лаурэфиндэ, бродившего взад-вперёд, на поляне с пикником воцарилась
гнетущая, мрачная тишина. Индис не могла успокоиться. Её дамы
тревожно мяли складки одежды, пытаясь казаться невозмутимыми.