— Попытайся убить их сейчас, и мы ничего не решим, — тихо, так
что если бы кто-то пытался подслушать, то ничего бы не вышло,
прошипел Малекит в пустоту, обращаясь к той боли, что сейчас
пожирала его душу. — Ничего! Понимаешь? Только настроим против себя
— часть народа, что привяжется к этой… наложнице отца и её
ублюдкам. Валар, у которых блаженные ваниар в любимчиках ходят. А
то и отца против себя настроим. Надо ли это?
Жгучая боль по-прежнему кусала сердце.
— Я проходил через это. — продолжал шипеть Король Чародей,
отстранённо замечая, что подобное уже попахивает лёгким безумием.
Или одержимостью, как посмотреть. — Две ветви моей семьи затеяли
свару, в которой сгорело всё, чего сумели добиться эльфы. Шесть
тысяч лет мы резали друг другу глотки. И что в итоге? То, за что мы
сражались, было уничтожено окончательно. Ты хочешь этого?
Куруфинвэ слегка приразнял огненные когти на сердце. Пламенная
ненависть ушла, оставив только боль. Вторая половина души, что
должна была принадлежать совсем ещё мальчишке, плакала — от потери
и обиды, свернувшись в маленький клубочек. Малекит вздохнул чуть
спокойнее, успокаивая Феанаро, словно старый и мудрый дракон
успокаивал детёныша.
— Можно сделать по-другому. Но не менее болезненно для этой
золотоволосой твари. Мы — первенец Финвэ. Разве нет?
Ублюдки золотоволосой будут расти при нас. Смотреть на нас. Видеть
в нас старшего брата. А быть может — и наставника. Учителя. Друга…
— золотые глаза друкая недобро сощурились. — Шаг за шагом мы
завладеем их мыслями и помыслами — надо лишь постараться. И
золотоволосая сука сама не заметит, как её детки станут нашими
слугами, готовыми по просьбе своего старшего брата сделать что
угодно. При должном воспитании они и не посмеют даже помыслить о
том, чтобы претендовать на наше законное место на троне и в сердце
отца. Понимаешь теперь? Вместо быстрой смерти, которая, к тому же,
будет недолгой, учитывая Мандос — она будет видеть, как её дети
превратились в наших послушных рабов, готовых умереть по приказу
своего хозяина. Вот, что будет истинным наказанием для неё — и
истинной местью для нас. Разве нет?
Малекит наконец смог вдохнуть полной грудью, с жёсткой улыбкой
отмечая, что боль и гнев, что жгли его душу мгновения назад,
постепенно уходят, сменяясь мрачным удовлетворением и
предвкушением. Да… они пришли к соглашению. Осталось лишь терпеливо
ждать, дожидаясь своего часа.