Тень и Пламя - страница 8

Шрифт
Интервал


И в то же время, любой из эльдар обладал способностью к Творению и Изменению. Не редкие счастливчики, как это было с людьми, и не многие, как у эльфов его мира. Каждый, словно в любом из них жила искра Негасимого Огня, из которого была создана Арда. В каждом эти способности проявлялись в разных формах. Одни были искуснейшими камнерезами, с помощью своей силы создавая дворцы, подобные Белой Башне Хоэта или Башне Холода самого Короля-Чародея. Без магии подобное было не сотворить. Иные, как мореходы-Тэлэри — строили корабли, равных которым не было даже среди флота Ултуана. Третьи не знали себе равных среди деревьев и зверей, позволяя растить богатые урожаи без грубых плугов и мотыг. Вот только боевой магии, той, к которой привык Король-Чародей, здесь практически не было. Разве что зачарование оружия — и то, большей частью, для охоты.

И всё это — при помощи песен, что фактически являлись местной формой заклинаний… и рунических письмен, нанесенных на дерево, камень или металл. Услышав об этом впервые, Король-Чародей едва не расхохотался. Если бы только гордые эльфы его родного мира, полностью полагавшиеся на мощь Ветров Магии, и дворфы, что ревностно оберегали своё искусство заключения волшебства в руны, считавшие друг друга не более, чем ошибкой природы, знали, что местным мастерам удалось объединить два вида чародейства вместе!

Хотя песни, всё же, были довольно неудобными заклятьями. Слишком длинными. В его родном мире местного певца успели бы убить не менее трёх раз, прежде чем он бы закончил. Может, именно поэтому здесь и не водилось воинов-чародеев.

Закончив песню и дождавшись, пока сияние на лезвии постепенно погаснет, снова уступив место обычному свету раскалённого металла, Феанаро клещами опустил уже почти обретший настоящую форму клинок в специально заготовленное зелье, что использовали кузнецы Нолдор. Жидкость зашипела, источая пахнущий болотными травами, металлом и гарью пар. Брюнет, с наслаждением вдохнув этот аромат неожиданно для самого Малекита ставший близким его сердцу, придирчиво осмотрел получившееся. После чего, удовлетворённо улыбнувшись, под одобрительное ворчание наставника, обмазал клинок составом из другой банки, стоявшей неподалёку от наковальни, и отправил заготовку в горн. Пора было наносить на клинок руны. И чем ближе был конечный результат работы, тем сильнее пылал огонь радости и удовлетворения в груди бывшего владыки Наггарота.