И, следовало признать, что порой сам Король-Чародей невольно
раздувал боль памяти в молодом нолдо. Посылая «отцу» весточку о
будущем сыне, тёмный эльф поймал себя на мысли, что он по привычке
продумывал возможные опасности матери и малышу в виде подарков с
ядом, наёмных убийц и прочей прозе жизни, к которой матери
наследника Владыки Наггарота следовало готовиться, учитывая
теплейшие отношения с Ультуаном в целом, и Алит Анаром в
частности.
Стряхнув эти воспоминания, Малекит усмехнулся про себя: Ингвэ,
конечно, был интриган Валинорского масштаба — но именно
Валинорского. Без санкции со стороны Валар он бы не рискнул делать
что-либо такое, а такое дозволение сейчас со стороны Манвэ
неминуемо приведёт к конфликту с Ауле, к конфликту народов, ведь
друкай бы это не оставил без внимания, и все песенные старания
владыки Ваниар можно было бы отправлять Сафирону под хвост. И всё
же погремушки для малыша стоит проверить — Коуран бы беспечность не
оценил ни за что. А Феанаро… Феанаро был готов бороться с любой
судьбой и бедой, что может отнять у него уже вторую женщину его
жизни.
И когда у Нерданель начались первые схватки, сын Аэнариона
прикрыл глаза, успокаиваясь, успокаивая в первую очередь Пламенного
Духа, что, казалось, нервничал даже более женщины, которой
предстояли роды. Он не был сведущ в женских вопросах, кроме тех,
что касались его непосредственного участия, потому оставил главную
работу тем, кто знал, что и как делать. Когда же целитель попытался
было заикнуться о том, что ему стоило бы уйти из комнаты, чтобы он
не мешал своим мельтешением, Чёрный Ужас лишь смерил целителя
жёстким взглядом, в котором горел мрачный огонь.
— Я. Останусь. Тут, — прочеканил он так, чтобы ни у кого: ни у
самой роженицы, ни у целителей не осталось ни единого сомнения в
том, что прогонять его бесполезно, — Буду выполнять всё, что от
меня потребуется. И попробую заблокировать боль.
— Феанаро, не надо, — большие испуганные глаза Нерданели
смотрели на него, но ответ был властен и резок.
— Я сказал.
Блокирование боли Малекит помнил ещё со времён Наггарота, и
владел им, как и практически все воины, весьма сносно, успев
переложить старые знания на новые реалии. В критической ситуации,
при отсутствии снадобий и чародеек, этот простой трюк порой помогал
спасти жизни там, где воины начинали терять рассудок, рисковали
впасть в болевой шок и умереть от него. Или, по крайней мере, дать
солдату шанс продолжать сражаться и унести своего убийцу с собой в
могилу.