Желая забрать жакет со злобным шариком, Энрика развернулась на
каблуках и вскрикнула, уставившись в пенсне Флориана Дрешера.
– Я уже ухожу, – сказала она. – Простите за шум, больше я вам не
помешаю.
Но Флориан Дрешер не посторонился, и его цепкий взгляд не
отпускал Энрику.
– Вы репетировали этот реквием? – спросил он.
Энрика, только что опустошившая всю свою эмоциональную кладовую,
позабыла и страх, и неуверенность. Презрительно фыркнула:
– Репетировала? Да я его только сейчас увидела! Я даже не знаю,
кто такая эта… – Она повернулась к стенке и прочитала: – Леонор
Берглер. И почему скрипка такая дурацкая? Неужели она правда на ней
играла?
– Принцесса Леонор Берглер была из бедной, но благородной семьи,
– сказал Флориан Дрешер. – Она не могла позволить себе хороший
инструмент, но очень любила музыку и исступленно занималась. Когда
принц Торстен удостоил ее своего внимания, она забрала из дома лишь
одну вещь – эту скрипку. И отказалась променять ее на что-либо
иное. Краской же она покрыта потому, что на ней остались глубокие
раны от огня. В ту ночь, когда принцессу убил дракон, ее скрипка
также пострадала. Больше она не зазвучит, но зато вечно останется
красивым памятником своей владелице.
Флориан Дрешер поднял листок, в котором Энрика узнала свою
анкету, и произнес:
– Я подтверждаю ваш разряд, фрау Маззарини. Запишитесь в книгу и
получите у лакея ключи от гостевого флигеля. Вы успешно прошли
прослушивание. Поздравляю и – удачи на конкурсе.
Флориан Дрешер шел через зал вечность, и ровно столько же,
открыв рот, Энрика смотрела вслед. А когда дверь за ним закрылась,
упала на колени. Вернее, попыталась упасть – ее подхватил
оказавшийся рядом мужчина в ливрее – очевидно, тот самый лакей, у
которого предстояло получить ключи.
– Ну-ну, фрау Маззарини, – негромко сказал он. – Прошу,
присядьте. Вот так. Теперь вам точно не помешает бокал вина, а я
пока схожу за ключом. И – прошу, окажите честь, возьмите
платок.
– Спасибо, – только и выдавила утопающая в мягчайшем кресле
Энрика, прижимая к глазам надушенный кружевной платок.
Фабиано Моттола шел впереди, не оглядываясь. Лиза семенила
следом, то и дело спотыкаясь – легкие туфли отнюдь не
предназначались для ходьбы по такому снегу. Ряса, кстати, тоже, но
Лизу грела накинутая поверх теплая куртка Рокко. Он выскочил из
дома – даже дверь не успела закрыться – и окликнул Лизу: