Но когда принц увидел Леонор Берглер, все произошло мгновенно.
Свадьба прогремела на весь Ластер, и Адам Ханн, разинув рот в
недоумении, стоял и смотрел, как его возлюбленная, в нежнейшем
тринадцатилетнем возрасте, стоя в открытой карете, бросает цветы в
ликующую толпу, а рядом с ней, сверкая белозубой улыбкой, гордо
подбоченился принц. Торстен Класен и Леонор Класен…
Адаму тогда было пятнадцать, и он только-только поступил на
службу в городскую стражу. Потому ему и «посчастливилось» стоять в
первых рядах. Он сумел поймать взгляд возлюбленной, та побледнела и
отвернулась. Это был последний раз, когда они встретились лицом к
лицу. И Адам навсегда запомнил взгляд ярко-синих глаз и белокурые
волосы, выбивающиеся из-под тонкой серебряной короны с огромным
рубином.
Не успела боль Адама Ханна утихнуть, как его постиг новый, куда
более страшный удар. В новогоднюю ночь только-только обжившаяся в
королевском замке принцесса Леонор погибла с одной из своих
фрейлин. Никто не знал, что за страшные силы навлекли проклятье на
королевскую семью. Лучшие колдуны разводили руками, но все, как
один, сходились на том, что принцу Торстену отныне не найти счастья
в браке. Более того, он не сможет и избегать брака. Каждый год он
обязан жениться, и каждый год его возлюбленную будет пожирать
гигантский дракон. В противном же случае дракон уничтожит Ластер.
Потом – всю страну. Потом – весь мир…
Адам Ханн просился в отряд, сформированный, чтобы убить дракона.
Он хотел отомстить за любимую и хотя бы так, в болезненных видениях
своих, приблизиться к ней. В отряд его не взяли. Отряд погиб, а
дракон, разъяренный тем, что его потревожили, напал на Ластер.
После того ужасающего пожара никто больше не пытался нарушать
условий проклятия. Но принц, хоть и оставался безутешным, все же
пекся о своих подданных, и повелел изыскивать ему невест издалека,
чем дальше от Ластера, тем лучше. Наверное, это было хорошо и
правильно. Никому не было жалко неизвестных девушек, каждый год
умиравших в пасти дракона. До тех пор, пока одну из них не пожалел
Нильс Альтерман.
– За настоящую любовь. – Адам Ханн поднял кружку. – За то, чтобы
она жила вечно.
Нильс стукнул по его кружке своей пиалой и, отпив кофе,
задумчиво сказал:
– «Любовь – она у бездельников. А когда дело есть – не до любви,
право слово».