А музыка все громче. Кажется, саму душу вон из тела вынимает,
кружит в танце и – в небо, к звездам, что уж побледнели – не
разглядеть. Даже холод будто отступил. Рокко глубоко вдохнул и,
наконец, увидел музыкантшу.
Содрогнулся. Вот безумная девчонка! В одном легком домашнем
платье стоит на крыльце – и смычком по струнам шпарит! Так ведь не
первую минуту же – давно музыка звучит. Вон и родители ее – стоят в
окне второго этажа, обнявшись, слушают, улыбаются. Что ж за
родители такие? Нет бы загнать домой сумасшедшую, да чем горячим
напоить – развесили уши!
Своих родителей Рокко не помнил, о нем с ранних лет кое-как
заботился колдун Аргенто Боселли, который всегда строго следил за
тем, что он – не отец, а именно учитель. Но, тем не менее, Рокко
почему-то был твердо уверен, что знает, как именно должны себя
вести нормальные, правильные родители.
Рокко шагнул было к калитке, что едва до подбородка ему
доходила, раскрыл рот – заметить, что холодно, – но музыка будто
толкнула его в грудь: «Не подходи, не мешай, не лезь!» И он
подчинился. Так и замер напротив домика, с бутылкой в руке, будто
завзятый пьяница.
«Ну и когда мне с ней поговорить? – думал Рокко, пока вокруг
него резвилась музыка. – Дождаться, пока доиграет? Околею тут.
Перед службой? Не дело… После? Колдун припашет, не отвяжешься…
Вечером? А ну как она до вечера уже в монашки соберется?..»
Сжав в кармане шарик, – для храбрости – Рокко дал себе
клятвенный зарок: поговорить с Энрикой после службы, чтобы ей
Фабиано голову не задурил. Все равно сейчас снова в церковь бежать
– порошок тащить. Там-то, авось, и пересечемся.
Порешив так, Рокко кивнул и, развернувшись, чтобы уйти, нос к
носу столкнулся с Лизой Руффини.
***
Подобно Энрике, Лиза этой ночью почти не спала. Восемнадцать лет
ей исполнилось еще осенью, а судьбу свою она выбрала в далеком
детстве, но вот подошел последний срок, и на душе отчего-то кошки
скребут. Не иначе – Диаскол сомнения в душу заронил. Этот может.
Если он когда-то самого Дио, брата родного, усомниться заставил, то
чего ж о простой смертной девушке говорить?
Лиза молилась сперва лежа, потом – стоя на коленях перед
крохотным изображением Дио в углу. Однако Могучий не послал ей ни
сна, ни покоя, ни уверенности. Должно быть, испытать решил в
последний раз. Эта мысль, как ни странно, Лизу подбодрила.
Страдания хорошо терпеть, когда знаешь, что прав.