Палач, скрипачка и дракон - страница 83

Шрифт
Интервал


– Не обращай внимания, – махнула рукой Ева. – Это Норберт Пресслер. Он тут как мебель. По-моему, сперва он появился, а потом вокруг него и кабак вырос. Так же было, да, Ульрих?

– Истинная правда, – улыбнулся Ульрих, и Энрика тоже не сдержала улыбки.

Все же, когда Ева убежала греть воду, а Ульрих – искать еду, Энрика робко вытянула шею в сторону Норберта.

– Простите, – сказала она. – Вы сказали, что здесь не поклоняются Дио?

– Не-а, – отозвался Норберт. – Ластер – свободный городишко. Наслаждайся.

– Но… Кому тогда вы поклоняетесь?

Норберт медленно, со значением, поднял кружку, присосался к ней. Кружка стукнулась о столешницу, Норберт крякнул и заговорил:

– Эт как поглядеть. В первую голову, триста шестьдесят четыре дня в году, – деньгам. А сегодня – все больше дракону. Молится народ. Шары заливает, чтоб не думать. А думка-то все равно идет…

– Какая думка? – прошептала Энрика. Голос Норберта звучал так тягуче и значительно, что от одних интонаций становилось жутко.

– Такая думка, что вдруг дракону опять чего-то не понравится, и он нападет на город? Только-только отстроились…

– Норб! – прикрикнул вернувшийся Ульрих. – Я тебя просил – не заводить этих речей в моем кабаке!

Он придвинул к Энрике столик, поставил на него поднос. Тарелка супа и стеклянная кружка с чем-то красным и дымящимся.

– Глинтвейн, – сказал Ульрих. – Давай, тебе сейчас – самое то.

– Он с алкоголем? – спросила Энрика, понюхав кружку.

– Конечно. А что?

– Ничего… Никогда не пила ничего с алкоголем.

Ульрих негромко рассмеялся, покачал головой:

– Да, детка, ты точно не из местных.

Пока Энрика ела суп и пила вкусный горячий напиток, появилась Ева с тазиком воды. Когда Энрика погрузила в него ноги, она поняла, что женщина имела в виду, говоря – «страх». Чудом удержалась, чтобы не взвыть.

– Ничего-ничего, – приговаривала, поглаживая ее по руке, Ева. – Это чувствительность возвращается. Ты перетерпи, и все будет хорошо.

– А лучше – пей, – советовал Ульрих. – Под пьяну лавочку, оно все не так больно.

– Вот еще, ребенка спаивать! – возмутилась Ева.

– Ой, я тебя умоляю! Нашла ребенка. Она, вон, замуж собралась уже.

– Да! – воскликнула Энрика и заговорила, пытаясь отвлечься от боли, терзающей ступни: – Мне восемнадцать лет, и я до Нового года обязательно должна выйти замуж. Хоть за кого. Потому что иначе я перенесусь обратно в Вирту, и меня казнят.