Быть может, ради этих мгновений она и жила. Растворялась в
музыке. Не было ни ее самой, ни скрипки, ни смычка – только
невероятный мир, состоящий из звуков. И звуки плыли, подчиняясь ее
воле. Да, именно так: воля и звук. Вот он, идеальный мир. Ничего
другого не нужно. И если бы можно было остаться там навсегда…
Но у всякой мелодии есть конец, если это, конечно, не
бесконечная развлекательная чепуха, которую пиликают на пирушках.
Пиликали, – поправилась Энрика. Слава Фабиано, теперь ни пирушек в
Вирту, ни пиликаний.
Она опустила смычок и открыла глаза. Все та же унылая стена с
бумажками и картинками. Все тот же страх в душе и покалывание в
ногах. Чудесная сила глинтвейна закончилась, и Энрика почувствовала
себя опустошенной.
Хлопают. Энрика вздрогнула, повернулась. Хлопал Норберт, ради
такого случая отпустивший кружку. Хлопали стоящие поодаль Ульрих и
Ева. Хлопал и кто-то еще, кого они привели с собой. Сгорбившаяся
тень, лица которой Энрика пока не могла разобрать.
– Великолепно! – воскликнул Норберт. – Браво! Потрясающая
наглость! Этой скрипки лет сто не касался ни один человек, с тех
пор как умер Тристан Лилиенталь.
– Кто такой Тристан Лилиенталь? – спросила Энрика.
– О! Величайший скрипач. А это – его первая скрипка, которую он
подарил хозяину сего замечательного кабака за то, что тот
смилостивился над ним и накормил. Тристан тогда голодал и скитался,
и нашел приют в Ластере. Да как ты могла о нем не слышать? Его
именем названа филармония!
– Филармония? – Это слово Энрика знала. Так называлось что-то
вроде рая земного для музыкантов. Далекое и мифическое место.
– Ну да, – продолжал Норберт. – Та самая, где конкурс.
– Конкурс?
– Да прочитай ты, чего на стенке-то прикноплено!
Энрика повернулась к стене. Прямо под тем местом, где висела
скрипка, была пришпилена самая большая и свежая бумага.
«Ежегодный конкурс-концерт имени Тристана Лилиенталя!
– гласила она. – Представление начнется в десять
часов новогоднего вечера, до сего момента продлится регистрация
участников. Желающих попытать свои силы просим явиться в филармонию
с готовой программой (одна соната, концерт или сюита – по желанию)
и рекомендацией от музыкального училища. Главный приз – сто тысяч
крон».
– Но тебе не победить, – прервал чтение Норберт и отвратительно
хлюпнул из кружки.