Но вот Ульрих сделал шаг в сторону, и Энрика увидела лицо
жениха. Лицо как лицо, только взгляд блуждающий. Скулы широкие,
подбородок волевой, темные волосы всклокочены – со сна, не
иначе.
– Присаживайся, – махнул рукой печальный Ульрих. – Поговорите
хоть, познакомьтесь. Это Теодор, мой сын. Теодор, это – Энрика.
Тебе нравится Энрика?
Взгляд Теодора перестал блуждать и остановился на лице Энрики.
Та напряглась, но выдержала, даже постаралась улыбнуться
добродушно. Не меньше минуты Теодор изучал ее, потом отвернулся и
величественно, даже грациозно кивнул:
– Н-да. – Он говорил в нос, и Энрика непроизвольно поморщилась.
– Она красивая.
– Премного благодарна, синьор Теодор. – Энрика поклонилась и
села напротив. Скрипку положила на стол перед собой, и взгляд
Теодора сосредоточился на ней.
– Ты красиво играешь, – заметил он. – Мне понравилось.
– Спасибо, – наклонила голову Энрика. Похвала дурачка – не
великое достижение, а все ж-таки приятно после отповеди
Норберта.
– Когда мы поженимся, ты будешь мне играть каждый день?
Энрика улыбнулась. Ну вот, хоть что-то хорошее. Быть может, и не
зря Дио привел ее сюда? Ему-то виднее, как судьбы устраивать.
Вспомнились вдруг сказки про жаб, из которых получаются принцессы,
если их поцеловать… Нет, если Теодор превратится в принцессу, это,
конечно, перебор, но, может, что-то путное из него еще и
выйдет?
– Конечно, буду, синьор Теодор, – кивнула Энрика. – А
расскажите…
– Мне не нравится «синьор», – прервал ее жених. – Так не
говорят. Называй меня герр Теодор!
Энрика метнула взгляд на стоявшего неподалеку Ульриха. Тот
кивнул:
– Так у нас принято. К мужчинам – герр, к женщинам – фрау.
– Хорошо… Ладно, герр Теодор, расскажите мне о себе, прошу.
Со значением поглядев на Энрику, Теодор сказал:
– Я писаюсь.
В повисшей после этих слов тишине булькнул пивом Норберт. Энрика
почувствовала, как кровь отливает от лица.
– И… И все? – пролепетала она.
– Нет. – Теодор продолжал сверлить ее бесстрастным взглядом. –
Иногда – какаюсь. Мама меня моет. Если ты меня заберешь от мамы –
будешь мыть. Ты хорошо моешь?
– Тео, Тео! – подбежала к нему Ева и погладила по голове. –
Успокойся, не наседай на нашу гостью. Я уверена, она просто
великолепно моет.
– Уж куда как лучше, чем скрипку мучает! – каркнул Норберт и
зашелся булькающим смехом.