— Ох, девонька, не будила бы ты лихо, пока оно тихо, —
подкручивая ус, задрал голый подбородок Редькин.
— Ольга, а ну, цыть! Ишь разошлась. А ты, мил человек, неча на
наших девок засматриваться.
— А ты чего так яришься, друже? Уж не невеста ли? — с открытой
улыбкой спросил Александр.
Не праздный вопрос. Пусть на незнакомке и есть платок, вот
только повязан он по-девичьи. Не иначе как перед дальней дорогой
обрядилась. Обычно девицы носят ленты или тесьму. Но в любом случае
замужем она быть не может. Этот же вроде как заботу проявлял о вон
той молодке. На вид даже помладше первой, но платок как раз повязан
по-бабьи.
— Сестра то моя. И я за нее любому башку оторву.
Угу. Этот может. Как есть может. Эдакая оглобля, косая сажень в
плечах. Такого можно вместо лошади в соху запрягать, и разница
будет невелика.
— И что, вот так всю жизнь будешь от сестры всех отгонять? —
приподнял бровь Александр.
— А то не твоего ума дело, — отрезал парень.
— Хм. Ну а как я по сердцу твоей сестрице придусь? Как тогда
быть?
— Да оставь ты его, Димка. Жидковат он мне в женихи. Мне того,
кто меньше братца моего, и близко не надь, — с пренебрежением
фыркнула девица.
— Вот зря ты так, красавица. Ить в самое сердце ранила, горше
пули шведской.
— Да ты шведа-то вблизи видел? — И снова пренебрежительное
фырканье, ну чисто рассерженный котенок. — Деся-атник. Леша-ак. Так
чего же ты тут-то, а не на берегу бьешься? — припечатала она.
— Шведа видел, — даже и не подумал обижаться Александр. — А не
бьюсь с ним, потому как пришел он не на псковские земли, а на
новгородские. А у нас на Руси говорится: как аукнется, так и
откликнется.
— Это ты на прошлый год намекаешь? — догадался паренек и
возрастом помладше, и статью поменьше первого.
Карпов вовсе не собирался проявлять благородство и в ответ на
подлость протягивать руку помощи. Понятно, что простой люд тут ни
при чем. Ясно, что вечу головы задурили. Да только Пскову от этого
не проще. Вот и гуляли по новгородской земле разговоры один краше
другого о предательстве по отношению к младшему и всегда верному
соседу. О продажности бояр и глупости вечевиков. А может, и не
глупости вовсе. Словом, работа была проведена серьезная и
вдумчивая. Ну не хотел Карпов лезть в войну со шведом из-за
Новгорода, хоть тресни.
— Не, паря. Я не намекаю. Я прямо говорю, — возразил Александр.
— Ить и сами нам не помогли, и московского царя Пскову помочь не
допустили. А сегодня нам, значит, против шведа выступать? Харя у
ваших бояр, именитых граждан да купцов не треснет?