Но Синар, похоже, все-таки переступил
некую границу допустимого.
Я не успел вмешаться. Лоасин отвесил
подзатыльники обоим задирам, вынудив сникнуть.
— Прошу прощения, эсса.
— За искренность не следует
извиняться, — миролюбиво улыбнулся я.
— И все же они забылись, — парировал
Лоасин. — Члены моей семьи должны помнить, с кем разговаривают.
А это уже туча в мои небеса. Вел себя
дружелюбно, непринужденно, не выдерживал положенную дистанцию между
Повелителем, стоящим во главе клана, и птенцом из захолустья. Моя
манера общения не раз вызвала недовольное брюзжание у драконов
старой закалки.
Я вызывающе взглянул в глаза Лоасину.
Пусть отдаляются и задирают нос чванливые моралисты вроде эссы
Сараска. Я же предпочитал знать, чем живут и на что надеются
драконы, за которых несу ответственность. Предпочитал видеть в
воинах товарищей и друзей, а не безликих солдат, готовых умереть по
моему приказу. Верил, мне подчиняются не только потому, что я был
избран волей Древних, но и по собственному желанию.
Глава рода Ольгранд отвернулся,
неразборчиво буркнув нечто похожее на «воля ваша».
— А мне жалко тигра, — неожиданно
нарушила тишину Асольг. — Он совершенно один среди гор и зимы. А
мы, охотники, идем по его следу.
— Еще одна дурня, — поворчал под нос
безымянный птенец.
— Нет! — Асольг покраснела,
промямлила. — Я понимаю, что тигр — хищник, и он опасен, и может
напасть на яранги и малышей, и все прочее. Но разве это не
печально, не страшно — абсолютное отчаянное одиночество, когда весь
мир против тебя, и не на что рассчитывать, не от кого ждать
помощи?
Одиночество, говоришь? Безнадежность.
Идущая по следу погоня. Осознание, что бежать некуда. Я всегда
играл роль охотника, и тем не менее понимал, о чем лепетала
девочка.
— Сигнал!
Аркера указала на снежную птаху,
планирующую над деревьями. Вестник опустился на плечо Лоасина,
что-то беззвучно прощебетал и рассыпался мелкой порошей.
— Они потеряли след, — озвучил для
всех полученное сообщение глава рода Ольгранд.
Я поднялся, отгоняя неприятные
воспоминания. Дела не ждали. Пора было заканчивать с болтовней.
— Далеко еще, Аркера?
***
На лежку отряд наткнулся часа через
два, когда короткий зимний день повернул на исход. Тигр мирно
дремал у темного провала пещеры аршинах в семи под козырьком, на
котором затаились я и Лоасин. Восхитительный могучий зверь,
видевший немало зим. Настоящий воин. Матерый, умный и опытный,
переживший не одну охоту — белую с черными полосками шкуру,
сливающуюся со снегом, портили застарелые шрамы. Из-под
полуприкрытых век горела янтарная радужка. Стоящие торчком уши
чутко подрагивали, лапы втягивали-выпускали когти.