- Вы часто так делаете? – усмехнулся паршивец. – Выступаете от
имени частного лица, а не церкви?
Из груди падре в который уже раз вырвался тяжелый вздох.
- Церковь мудра, сын мой. Ей две с половиной тысячи лет. Она
впитывала в себя мудрость все века, что существовала. И в девяносто
девяти и девяти в периоде процентов случаев её методики
соответствуют реальности, она справляется с поставленными задачами.
Я, как священник, почти не встречался со случаем, когда церковь
была не права. Да, лично я могу ошибиться в определении того, что
гложет человеком, - поднял он руку, пресекая готовое сорваться с
уст мальчишки возражение. – Я – человек, а человек не бог. Я могу
не достучаться до страждущего моей помощи, по той же причине. Но
церковь в целом на моей памяти никогда не была неправа, сын мой.
Всё, что мы изучали в семинарии – плод трудов и накопления векового
опыта. Который нам нужно всего лишь правильно применять.
Но иногда случается то, что не учтено святой церковью, -
назидательно поднял он палец. - Что попадает в ту бесконечно малую
величину погрешности…
- На что не написаны инструкции и не разработаны методички, -
перевел на свой язык этот юноша. Отцу Антонио оставалось лишь
согласно кивнуть.
- Именно. И церковь не должна отворачиваться от таких случаев.
Она часто делала это на протяжении истории, не признавая новшества,
изменения в обществе, в ментальности, связанные с социальным
развитием. И всегда это заканчивалось плохо. Плохо и для церкви, и
для общества. Потому, Хуан, я не считаю, что не прав. Я буду
работать, и сделаю то, что обязан, обет на что давал. Но поскольку
меня не учили, как нужно поступать и что советовать в твоём случае,
я сделаю это сам, на свой страх и риск. Да, возьму на душу грех, но
это будет мой грех, а не святой церкви. Ты должен понять, это вещи
разного порядка.
- Да, я понимаю, святой отец, - смиренно склонил голову юноша, и
в голосе его проступило… Уважение.
- Итак, начнем. – Отец Антонио отпил до половины своей чашки и
поставил оную на рабочий стол. – Для начала хочу сказать, я знаю,
кто ты. Знаю твою мать и подвиг, что она совершила. Знаю, что ты не
простой мальчик, и то, что тебя забрали во дворец. И представляю,
какой грех ты хочешь совершить, так как знаю и о девочке, и её
убиенном не родившемся ребёнке.