— Ну что, заморский соглядатай? — спросил тот, что был за
офицера. — Рассказывай, откуда к нам прибыл.
Я не особо удивился, что допрос начался в такое время. Несмотря
на раннее утро или позднюю ночь, кому как нравится, государевы
ведомства уже приступили к работе. Сам я помнил из истории, что
Павел начинал трудиться в поте лица уже с четырех-пяти утра.
Волей-неволей все госслужащие вынуждены были последовать примеру
царя. Ну, а уж Тайная экспедиция вкалывала без устали
круглосуточно, все семь дней в неделю.
Гораздо больше раннего допроса меня поразил сам факт прибытия
органов безопасности по мою душу. Я почувствовал, что игра с
Э-прибором потихоньку заходит слишком далеко. Я все больше
погружался в зыбкую трясину имперского розыскного делопроизводства
и рисковал утонуть там с головой.
— Молчишь, значит, собака! — сказал мой грозный собеседник,
подходя ближе. — Ну ничего, скоро ты у меня заговоришь, как
миленький.
Он встал передо мной и я сумел разглядеть его получше. У него
был большой красный нос и маленькие хитрые глаза. И вообще, весь он
был большой и широкий, как бочка.
— Почему молчу? — спросил я удивленно. — Я все готов рассказать.
Только с кем честь имею беседовать, поясните, пожалуйста.
Вежливая речь, надо признать, его чуточку обескуражила. Глаза
прищурились, оценивая меня по-новому. Видимо, не зная, кто перед
ним, он на всякий случай решил перестраховаться.
— Говор у тебя странный, ненашенский, — сказал он. — Но если
настаиваешь, изволь, голубчик. Величают меня Яков Вестинин, я есть
экспедитор Тайной экспедиции. Теперь ты представься да расскажи все
о себе, коли обещал.
Микс из лжи и правды всегда убедительнее сплошного вранья.
Поэтому я решил прекратить любые заигрывания с представителем
власти и состряпать удобоваримую байку.
— Зовут меня Виктор Стоиков, — представился я, чуть
поклонившись. — По профессии учитель, проживаю в Московской обл…,
вернее, губернии. В столицу приехал по…
Я хотел сказать: «полюбоваться красотами», но вовремя сообразил,
что в те времена туристические поездки еще не были в моде. Вряд ли
простой учитель мог приехать в Санкт-Петербург из праздного
любопытства. Поэтому я закончил объяснение настоящей неприкрытой
ложью:
— В столицу приехал по личным делам.
— Как-то ты диковинно выражаешься, Виктор, — поморщился
Вестинин, поняв, что перед ним птица невысокого полета и со мной
можно не церемониться. — Не по-нашему, говорю же. Я же говорю,
соглядатай заморский. А что за личные дела такие?