Виктор и сам не понял, в какой момент Звонград для него стал
родным. Вот подъехал к нему, и словно воздух изменился, даже себя
поедом грызть перестал. С чувством вины за погибших на постоялом
дворе он и спать ложился, и рассвет встречал. Но вот здесь на время
отпустило, впрочем, как только звон оборвался, так и черные мысли
вернулись. Слишком долго он отсутствовал, за это время можно было
гульдам пустить кровушку, и не раз. Но ничего, чай, не
прохлаждался, готовился к предстоящему.
Можно было и не заворачивать в град, да только заказанные ножи
следовало забрать, все таки для дела заказывал. А еще решил отчего
то побывать в таверне, где раньше жена Голуба обреталась и где они
впервые встретились. Виктор и не думал, что она успела для него
стать чем то большим, чем просто матерью его дочери, ведь в сердце
всегда жила молодая и недоступная Смеяна. Но вот странное дело:
после случившегося жену он вспоминал часто (не чаще, чем дочь, но
не по одному разу в день), а вот боярышню – раз два и обчелся. Даже
сейчас вспомнил как то вскользь. Может, правильно люди говорят: с
глаз долой – из сердца вон. А как же Голуба? Так и тут народная
мудрость в сторонке не осталась: имея – не ценим, потерявши –
плачем. Нет, все же никакие постулаты, даже религиозные, не
сравнятся с народной мудростью! Потому как все это вымучено и
выстрадано, и цена за то уплачена немалая, жизни человеческие. А
может, эта мудрость – от Бога? Ведь именно Он отмеряет нам чашу
страданий…
Так, стоп. Страдалец. Что это ты тут сопли развел, словно в
бразильском сериале? В монастырь грехи замаливать один черт не
пойдешь, вон оружием обзавелся, не ради веселья же. Ты мстить
собрался, а раз так, то нечего из себя разыгрывать Рыцаря
печального образа или ярого поборника веры, которая учит прощать
врагов своих. Так что же, в трактир не ехать? А вот в трактир как
раз нужно, хотя бы потому, что снеди у тебя нет никакой, все
вышло.
Когда Виктор зашел в кружало, сразу почувствовал кислый запах
выпивки, квашеной капусты и давно не мытых тел завсегдатаев. Дело
близится к вечеру, так что подтягиваются страдальцы, несут
заработанные за день копейки. Как эти копейки заработаны, вопрос
иной. Кто то находит приработок. Кому то улыбнулся Авось и удалось
облегчить зазевавшегося ротозея, от коего этот капризный бог
отвернулся. Кто то надавил на жалость, и люди поделились копейкой с
увечным или обездоленным… Это не имеет значения – здесь они все
честно платят, потому как заработанное нужно куда то девать, а по
большому счету, все дела ради вот таких посиделок и делаются. Ведь
тут можно не только набить брюхо вполне вкусной едой, но еще и
отдохнуть телом, которому, кроме выпивки, потребно еще кое что –
например, баба. Все это тут найдется. Кстати, покойная жена Виктора
как раз отсюда и была и занималась тут тем самым непотребством… Ну
да не о том речь.