Ко мне
подъехала машина, приопустилось стекло. Как же они быстро. Как будто, и правда,
находились где-то рядом со мной.
–
Марина?
Кивнула
и села в машину. Человек мне незнакомый, но я точно интуитивно знаю, что его
послал Гройсман. Я уже могла узнавать людей, работающих в этой сфере. Я их
чувствую за версту. Поворот головы, прямая спина, уверенная посадка и эти руки
на руле. Они словно напружинены. Они сделаны из жидкого металла и совершенно
лишены человечности. Роботы. Именно таким мне всегда казался и Айсберг. Только
он был выкован из самого льда, словно вытесан неумолимым художником в
нереальной, невыносимой красоте холодного света, доводящий своей ледяной
красотой до одержимости. Говорят, лицо стирается со временем? Ложь. Я помнила
не только его лицо, я помнила и сеточку морщин в уголках глаз, зная наизусть
сколько их там, я помнила темно-синие точки-крапинки в его глазах и светлую
голубизну солнечной Арктики.
Машина
была без номеров, но ее ни на одном посту не остановили. Выглядывая в окно, я
увидела, что мы едем в спальный район города. Значит, скорее всего, домой к Карлу
Адольфовичу…Вспомнила, как называла его Гитлером, и улыбнулась слегка сама
себе.
Когда
я увидела Гройсмана, я не удержалась и почувствовала, как по щекам текут слезы.
Он сунул руку в карман и протянул мне аккуратно сложенный платочек.
– Моя
покойная жена всегда говорила, что у мужчины обязательно должен лежать в
кармане пиджака платок, чтоб утереть женские слезы.
–
Правильно говорила…
Вместо
того чтобы вытереть лицо, я бросилась к нему в объятия и ощутила, как он
обнимает меня в ответ, как поглаживает мою спину.
– Я
тоже скучал по тебе…Мэри. Упрямая девочка.
И от
этих слов стало очень горячо где-то в горле, защипало глаза еще сильнее и
захотелось разреветься. Но он отстранил меня от себя и поджал губы.
– А
теперь скажи, какого черта ты приехала? Закончились деньги? Я, кажется,
позаботился о том, чтоб тебе хватило на три безбедные жизни, и тебе, и ребенку.
– У
меня закончились нервы…закончились слезы, закончилось все, что могло быть без
него.
– И ты
приехала, чтобы кинуться ему в объятия?
Говорит
жестко, отрывисто, а сам наливает мне чай и достает конфеты в красивой
коричневой коробке, завязанной серебристой нитью. Коллекционный шоколад. Я
видела такой в доме Айсберга.