— Конечно, если вы не будете спать,
Александр!!!
«Да я и рад бы, но увы...»
Пока этот г… говорил — в сон клонило
неимоверно. А только ушел, и сонливость мигом исчезла. Хотелось
смеяться, прыгать и вообще… тело просило движения. Радость омрачало
только одно обстоятельство: странные рефлексы, доставшиеся ему в
наследство. Мало того, что все движения были уж очень
«задумчивыми», так еще и выразить свое удивление посредством
крепких выражений ну никак не удавалось! Уже на втором-третьем
слове губы и язык словно замораживало, а мышцы лица немели. Хорошо
еще, что хотя бы про себя можно было облегчить душу. Встал, походил
по комнатушке, набил немножко синяков — поочередно о тумбочку,
койку и подоконник, проведал утку (по размеру больше похожую на
тазик), прилег и незаметно как-то взял да и заснул.
***
Утром его разбудили в несусветную
рань, и только для того, чтобы поинтересоваться: а не желает ли
больной чего-нибудь? Так как спросонья вместо слов наружу просился
только мат, то и получилось, что не хочется ничего — раз уж
промолчал. Опять заснуть не удалось, поэтому Александр с
раздражением встал, походил, умылся-облегчился и от скуки решил
поработать над координацией. Именно поэтому, когда в палату зашел
(и ведь даже не постучал перед этим, зараза) Николай Исаакович, он
с удивлением и негодованием обнаружил, что больной грубо нарушает
распорядок. Вместо того, чтобы смирно лежать на койке в ожидании
обхода и энергично стонать, пациент старательно махал руками и
ногами, разминаясь, да еще и песенку какую-то напевал!
Неодобрительно поджав губы, Старший Лазаретный Служитель изволил
сделать замечание:
— Вам следует лечь в койку,
Александр! Завтрак будет только после осмотра...
И уже обращаясь к кому-то снаружи,
попытался приветливо улыбнуться:
— Прошу вас, Полиевкт
Харлампиевич!
«Одуреть что за имя».
Вошедший мужчинка лет
пятидесяти-шестидесяти, в коричневом сюртуке, с накинутой поверх
него серовато-белой накидкой, сразу начал вежливо-приторно
улыбаться.
— Ну-с, как ваше самочувствие?
— Благодарю… доктор, хорошее.
— Где-нибудь болит? Голова, живот?
Нет?!
— Нет, ничего такого.
— Что с вами приключилось, не
помните?
— Вообще ничего, доктор.
— Хм. Ну что же, давайте, голубчик, я
вас осмотрю.
После стандартного осмотра — язык,
глаза, уши, послушать сердце, посчитать пульс — и все это со
значительным и глубокомысленным видом (а то как же, такое светило
медицины), доктор, а скорее всего простой медик, призадумался,
мучительно решая. Лечить пациента, и если да — то от чего?