Оказалось, что дуэль не такое простое
дело, как думалось. Протоколы, переговоры, четкие определения и
степени нанесенных оскорблений, суд чести, множество ограничений.
Например, послать вызов министру было, скажем так, достаточно
затруднительно. Во-первых, он должен быть дворянином, во-вторых, на
это требовалось высочайшее разрешение, в-третьих, решение суда в
пользу вызывающего, было еще и четвертое, и пятое… Вот министр мог
послать вызов очень легко, но таких случаев доселе не наблюдалось
почему-то. А ежели обидчик был не благородных кровей, то все
вопросы с ним решались исключительно в суде. И попробуй нарушить
хоть одно положение кодекса или определение суда чести — тотчас
застрелят секунданты (это если во время дуэли) или пять-десять лет
отдыха на каторге. Вот так! Правда уже при следующем императоре,
Александре номер два, такое выяснение отношений между
аристократами, мягко говоря, не приветствовалось, по причине уж
очень большой их смертности, но прямого запрета так и не наложили.
Кстати, при наличии весомого повода, стрелялись и господа офицеры,
приравненные в этом тонком вопросе к аристократам поголовно, но с
маленькой оговоркой — только в мирное время. И повод должен был
являться действительно весомым. Иначе милости просим в Сибирь, на
снегоуборочные работы.
***
Общение… Постепенно, он научился
разговаривать с незнакомыми ему людьми без настороженности и
опаски, просто ради своего удовольствия. Узнавая когда-то
запомнившиеся выражения и обороты речи, давным-давно слышанные от
бабушки Нади. Бабушки из его прежней жизни. Много было и других
слов, ему совсем непонятных, но это было неудивительно: бабуля
родилась и выросла в Орловской губернии, а тут, во-первых, поляки,
а во-вторых, католики. Если бы еще голова не побаливала, вообще все
было бы хорошо. Гулял он обычно по давно облюбованному маршруту: из
длинной аллеи направо, по удобной дорожке мимо нарядных елок, затем
вокруг небольшой горушки и сквозь чистенькие улочки большой деревни
с так и не выясненным названием. В этот раз получилось немного
иначе. Еще на подходах к деревенским домам в воздухе вкусно запахло
березовым дымом, и ноги сами собой понесли поближе к его
источнику.
«Запах протопленной баньки…»
Чем ближе он подходил, тем отчетливее
слышалось, как кто-то колет дрова. С чувством, с расстановкой, не
торопясь. И только подойдя совсем близко, он понял, как сильно
ошибался. В небольшом дворике перед приземистым домом, едва заметно
пошатываясь, вяло махала колуном женщина, закутанная в шаль и
засаленный до черноты тулуп, но результат ее усилий был более чем
скромный. У нее больше получалось откалывать длинные щепки, чем
действительно разбивать на части сучковатые колоды, да еще колун
через раз отлетал от промороженной плахи. Потоптавшись на месте,
Александр совсем было собрался уходить, как заметил, что «дровосек»
начала оседать на утоптанный снег.