И меня
мутило все сильнее с каждой минутой, а шум в голове и не думал угасать.
Одна из
женщин – та, что приструнила Фимку – подсела ближе, с жадностью меня
рассматривая. Она была пожилой, с грязными неприбранными волосами и колючим,
проницательным взглядом. Я не верила, что заведу здесь подруг, так что мне
хотелось и от нее держаться подальше.
— Тебя за что сюда, красавица? - спросила,
наконец, она. И сама же предположила: - Говорят, девку какую-т пристрелила за
то, что она с супружником твоим куролесила. Правда, аль нет?
Я
метнула в нее резкий взгляд.
— Кто так говорит?
— Да так… люди, - она улыбнулась, глядя на меня
еще въедливей.
А я еще
более убедилась, что доверять в подобном месте нельзя никому. Тем же, кто в
друзья набивается – прежде всего. Ответила я ей, впрочем, вполне дружелюбно:
— Лгут те люди, бабушка. Ошибка это.
Обознались.
Она
цокнула языком и развеселилась:
— Хых, у нас все так говорят. Звать-то тебя
как?
— Положим, что Марусей, - ответила я, давая
понять, что мне все равно, поверит она или нет.
Старуха
ухмыльнулась. Похоже было, что имя мое она прекрасно знала и так.
— Гордая ты шибко, - сказала она, буровя меня
взглядом. – И норовистая. Кича[2]таких
не любит. Маруся.
Но хоть
отцепилась, и то слава богу.
А я еще
раз хмуро оглядела камеру. Разговор наш, безусловно, слышали, и я подумала,
что, может, и неплохо, ежели эти благородные девы теперь знают, что я вполне
способна кого-то застрелить.
О них я
решила более не думать. Руками, без зеркала, нащупала, что творится с моими
волосами, и принялась торопливо переплетать их в косу. Когда Женя придет за
мною, я должна выглядеть хоть сколько-нибудь прилично.
Я знала,
что он придет еще не скоро.
И догадывалась,
что он даже не подозревает о том, где я нынче.
Да что
там – я и сама понятия не имела, где мой муж.
Но
знала, что он не оставит меня ни за что на свете. Не оставит, даже когда ему
доложат обо всем, что я натворила…
[1]
Русская обсценная лексика (фр.)
[2]
Зона, тюрьма (жарг.)
…несколькими неделями ранее
Гость не вовремя хуже татарина, гость же в медовый месяц хуже чёрта рогатого. (А. Чехов «Драма на охоте»)
Самые
счастливые дни имеют обыкновение пролетать, как один вздох – коротко и
невнятно. После не можешь вспомнить ничего примечательного, только ощущение
абсолютного, бесконечного счастья, в котором хотелось задержаться, зажмурившись
и перестав дышать, – лишь бы его не спугнуть. Таким было для меня лето 1885
года, когда я только-только вышла замуж и стала вдруг величаться madame
Ильицкой.