Август Таций пришел в ярость, угрожал послать в сенат посыльного и даже говорил о том, что откажется брать командование легионом на себя. Меня пытались убедить, что сейчас не время бить по лагерю восставших, и предлагали дождаться капитуляции. Однако прямо на совете я заявил, что не намерен ждать и вообще не прочь повторить децимации каждому, кто выскажется против. Я потребовал немедленно разбить когорту Тация на контубернии, чтобы легионеры смогли бросить жребий. Это вынудило моих оппонентов изменить решение.
Сломленная горстка рабов не сможет противостоять обученному войску римлян!
Я знаю, что трибуны уже отправили намедни письмо в Рим за моей спиной, в котором и просят сенат прислать на подавление бунта Гнея Помпея Магна и Марка Варрона Лукулла. Эти мерзавцы жаждут забрать лавры победителей в свои руки. Поэтому я не терплю более отсрочек — армия восставших должна быть уничтожена немедленно. Марк Красс станет человеком, переломившим хребет восстанию.
Без жертв и крови не выигрывалась еще не одна война. Марк Красс не откажется от задуманного — это не в моих правилах.
P.S. Фларенское здесь довольно-таки вонючее, несмотря на заверения в выдержке. Но лучше дрянное вино, чем его отсутствие.
Рут привел лучших элейских и каппадокийских скакунов, каких удалось достать. Скакали парами, копыта лошадей попадали в сугробы, животные недовольно ржали. Я понимал, что на обратную дорогу у животных не останется сил — лошади будут загнаны. Сильная пурга, поднявшаяся в эту ночь, не оставляла гнедым шанса. Но на кону стояли человеческие жизни, поэтому я подгонял Рута, управляющего лошадью в нашей паре.
— Прибавим! Рут! — кричал я.
Мое новое тело великолепно чувствовало себя верхом на лошади.
— Загоним коней, Спартак! — откликнулся ликтор.
— Ходу, гопломах!
Мы мчали к видневшейся на горизонте фортифицированной линии римских укреплений. Десять человек из числа тех, кто не раз проходил по тонкой грани между жизнью и смертью. С их помощью я намеревался сделать большое дело.
Я всматривался в ночную мглу и немало удивился, когда впереди показались огни факелов римского легиона, вышедшего за укрепления. Первой я увидел когорту, охраняющую аквилифера, держащего серебряного аквила, возвышающегося над головами солдат. Когорта строилась. Легион был переведен в полную боевую готовность и ожидал сигнала о переходе в атаку. Центурионы и опционы покрикивали на своих солдат. Удалось разглядеть горнистов, стоявших чуть поодаль от знаменосцев. От души отлегло, когда я не увидел Красса и старших офицеров. Я не знал причины, по которой Красс вывел за стены свой легион, но такой подарок со стороны римлян придавал моему плану все более реальные очертания.