Госпожа Бонасье доверила тайну королевы д’Артаньяну, поклявшемуся ей в любви и преданности, а он попросил де Тревиля дать ему двухнедельный отпуск. Опытный царедворец дал отпуск не только ему, но и трем его друзьям, чтобы путешествие в Лондон было успешным, и те быстро отправились вместе с д’Артаньяном и всеми своими слугами в дорогу.
Не без приключений до Лондона добрался лишь один д’Артаньян, отыскал герцога, передал ему письмо Анны Австрийской и был введен герцогом в собственный дворец, где в потайной часовне хранилось в алтаре две его святыни – портрет Анны Австрийской и стоявший под ним ларец с подвесками. Когда герцог открыл ларец, оказалось, что двух подвесков уже нет.
«– Все погибло! – воскликнул герцог, побледнев, как смерть. – Не хватает двух подвесков. Их осталось всего десять.
– Милорд их потерял или предполагает, что они украдены?
– Их украли у меня, и эта кража – проделка кардинала! Поглядите – ленты, на которых они держались, обрезаны ножницами.
– Если б милорд мог догадаться, кто произвел эту кражу… Быть может, подвески еще находятся в руках этого лица…
– Подождите! Подождите! – воскликнул герцог. – Я надевал их всего один раз, это было неделю тому назад, на королевском балу в Виндзоре. Графиня Винтер, с которой я до этого был в ссоре, на том балу явно искала примирения. Это примирение было лишь местью ревнивой женщины. С этого самого дня она мне больше не попадалась на глаза. Эта женщина – шпион кардинала!»
Через два дня придворный ювелир сделал два подвеска, совершенно неотличимых от других, и д’Артаньян уехал во Францию.
Двенадцать подвесков были переданы королеве, и та удостоила молодого гасконца поцелуя своей руки.
В назначенный срок в Ратушу на бал прибыли король и королева. Они были утомлены и печальны.
«В ту минуту, когда королева входила, занавес маленькой ложи, до сих пор остававшийся задернутым, приоткрылся, и в образовавшемся отверстии появилось бледное лицо кардинала, одетого испанским грандом. Глаза его впились в королеву, и дьявольская улыбка пробежала по его губам: на королеве не было алмазных подвесков». Тотчас же кардинал известил Людовика о том, что Анна не надела подвесков, выказав открытое пренебрежение его просьбе, и сделала это потому, что если уже и есть подвески, то их только десять.