— Что я сделала не так? — еле слышно спросила Адела, глядя на
мужа снизу вверх, губы ее дрожали. — Почему вы сердитесь?
Зачем…
— Прошу прощения за бесцеремонность, госпожа, — Эрик перехватил
ее руку, потянувшуюся к цветам. — Не трогайте их больше. Они
ядовиты.
Адела ахнула, прижав ладонь к губам. Ингрид мигом оказалась
рядом, осторожно прикоснувшись к запястьям, отвела ее руки от
лица.
— Хаук, объяснись, — сказал Фолки. — Ты обидел и напугал мою
сестру.
— Нет, это ты объяснись, — прорычал Хаук шагнув навстречу
шурину. — Почему я не могу на полчаса оставить свою жену под твоим
присмотром без того, чтобы она не вляпалась в ядовитую дрянь?
— Что значит «ядовитую»?
— То и значит. Еще скажи, что ты не знал.
— Ты хочешь меня в чем-то обвинить? — взвился Фолки.
— Хватит! — влез между ними Гарди. — Это я скомандовал привал.
Фолки, никто никого не хотел ни в чем обвинить. — Он снова
повернулся к племяннику. — Или вини меня.
— Не лезь под руку.
— Хватит, я сказал! — Дядя мог рычать ничуть не хуже племянника.
Мужчины замерли, буравя друг друга взглядами.
И в наступившей тишине очень громким показался голос Ингрид, все
еще сидевшей на корточках напротив Аделы.
— Вы нюхали эти цветы?
— Да. Такой чудесный запах… — Она уставилась на Ингрид так,
будто подозревала, что ее пытаются обмануть. — Они правда ядовитые?
Но ничего ведь не случилось?
Адела оглядела мужчин, словно ища у них защиты. Ингрид едва
заметно улыбнулась.
— Мы постараемся, чтобы все обошлось, госпожа…
Она перевела взгляд на Хаука, медленно убравшего руку с
меча.
— Эрик прав. Командуй дневку. Еще мне понадобится шатер, чтобы
твоя жена могла укрыться от лишних глаз, мыльный корень, смыть сок,
насколько возможно. А потом ей нужно будет отдохнуть.
Она вопросительно посмотрела на Эрика, дескать, ничего не
упустила?
— Все правильно, — кивнул он. Добавил еле слышно. — Следи за
дыханием и зови меня, если что.
— Останавливаемся до завтра! — рыкнул Хаук. Перевел взгляд на
оруженосца. — Иди, передай слугам.
Шагнул к Эрику, все еще державшему цветы.
— И сожги, наконец, эту гадость! — Он огляделся, ткнул пальцем в
скопление высоких стеблей, покрытых такими же крупными розовыми
цветами. — И это тоже, — Добавил в сердцах. — Откуда только
взялось? Он же по весне цветет.
— Может быть, осень неуместно теплая, — сказала Ингрид.