Он повернулся к двери и стал, удаляясь, таять. Я подумал, что в глазах у меня все расплывается и уснул.
Когда я проснулся, почувствовал, что меня куда-то везут на каталке. Я узнал ее поскрипывания. Боль в груди вновь возобновилась. Видеть я ничего не мог, так как был накрыт с головой. Я только услышал разговор:
– Куда везешь? – спросил кто-то.
– Обратно, его вернули на время.
– С лица то простыню убери. А это что?! Бирку отвяжи! Всех больных перепугаешь.
Ногу мою затеребили, а потом откинули простыню. На меня смотрел молодой медик. Встретившись со мной взглядом, он вздрогнул и кому-то закричал:
– Сидорова позови!
«Что за Сидоров?» – подумал я и снова заснул или потерял сознание, – уж не знаю.
Когда, проснувшись, я спросил у медсестры, кто такой Сидоров, ее лицо приобрело какое-то торжественное выражение, и она сказала:
– Сидоров Иван Сергеевич – гений, он человек «Приложения».
Я обрадовался, подумав, что такой человек меня вылечит. «Да и сон неплохой про крылья, оптимистичный».
Вскоре Сидоров посетил меня, но я не сразу понял, что это он, так как в палату зашел человек с большой лохматой головой, в рубашке то ли бежевого, то ли серого цвета, в лоснящемся галстуке, украшенном пятнами различной степени свежести. Спасал положение лишь распахнутый белый халат. Я подумал, что доктор давно не расчесывался и не менял одежду. Его, скорее, можно было принять за алкоголика со стажем или бродягу, чем за самого талантливого врача. В правом углу рта он держал тлеющую тусклым красным огоньком длинную сигарету, что было немыслимо ни для кого другого – курить в кардиологии строго запрещено.
Без какого-либо приветствия он сказал, роняя пепел на мой пододеяльник и выпуская сигаретный дым из носа и изо рта:
– Таких как ты – раз, два и обчелся. И это такая морока, скажу тебе.
Сигарета прыгала во рту в такт его речи. Дым был такой едкий, что я закашлялся, и сердце вновь заныло. Боясь повторения приступа, я спросил:
– А то, что вы курите, мне не повредит?
– Нормально, – махнул рукой Сидоров.
– Скоро вы меня выпишите?
– Скоро, – сказал врач.
– Значит, вы меня вылечили?
– Нет, – сказал Сидоров, – поразив меня до глубины души.
– Как нет? – закричал я. – А что же мне делать?
– А тебе, что, Петрович не сказал? Полетаешь пока. За три дня научим, как с крыльями обращаться, а потом на выписку.